Алеко Константинов - Избранное

Статья 42. Лица, отказавшиеся обмануть избирателей и ввести в заблуждение общественность с помощью клеветы или иных подобных способов, должны быть опозорены через печатные органы правительства.

Статья 43. Лица, уклонившиеся без разрешения председателя бюро от участия в расстреле избирателей, зачисляются в списки предателей.

Статья 44. Лица, воздержавшиеся от поломки при погашенных свечах избирательных урн и уничтожения бюллетеней, лишаются права служить в учреждениях и участвовать в государственных предприятиях.

Такому же наказанию подвергаются и все те, кому не удалось с помощью брани, угроз, избиения и стрельбы сорвать неугодные выборы.

Статья 45. Лица, умышленно правильно и точно заполняющие отчеты о результатах голосования или дневник выборов, а также лица, которые ничего не добавили от себя или ничего не исказили в документах вопреки полученному указанию, теряют доверие властей и лишаются права заполнения дневника.

Статья 46. Если лица, виновные по статье 43 настоящего закона, окажутся служащими государственных или общинных органов, то они несут более тяжкое наказание.

Статья 47. Лица, совершившие в помещении для голосования преступные деяния, не предусмотренные настоящим законом, наказанию не подлежат.

Статья 48. Дела по обвинению в преступлениях, связанных с выборами, возбуждаются непосредственно министром внутренних дел.

Статья 49. Преступления, изложенные в настоящем законе, кроме предусмотренных второй частью статьи 39, не подлежат рассмотрению в обычных судах.

Статья 50. Закон о выборах от 8 января 1890 года вместе со всеми его изменениями и дополнениями считается утратившим силу.

Перевод К. Бучинской и Ч. Найдова-Железова.

Дорогой Бисмарк!

Позавчера отправил тебе поздравительную телеграмму в связи с твоим восьмидесятилетием, но можно ли в короткой телеграмме выразить те чувства, которые волнуют меня до глубины души, когда я вижу, как резко различаются между собой немецкий и болгарский народы в воздании почестей своим великим патриотам! Ты, и только ты один в состоянии проникнуть в мою душу и понять, какая бездна страданий разрывает мою грудь. Я чувствую сродство наших душ. Недаром я неизменно был твоим почитателем и восторженным поклонником и всегда с вниманием и восхищением следил за твоею жизнью и деятельностью. Недаром вся Европа зовет меня болгарским Бисмарком. Разница между нами лишь в том, что твоя милость был железным канцлером, а я — железный регент и премьер-министр. Чье положение выше, предоставляю судить тебе, ибо скромность обязывает меня к молчанию; но имей в виду, что тебе уже 80 лет, а мне вдвое меньше. Ты один из тех редких исторических деятелей, которым выпало счастье дожить до осуществления и упрочения того дела, которому они посвятили всю жизнь. Сколько их, таких деятелей? Я да ты! Найдется ли еще кто-нибудь? Наполеон, правда, немного смахивает на нас, но он ведь совсем оскандалился под конец. Тебя славят за то, что ты действовал железной рукой, но если главное — железная рука, то признайся, бай Бисмарк, можешь ли ты в этом сравняться со мной? Давай подсчитаем, сколько человек повесил ты и сколько — я. Сколько человек разорил ты и сколько — я. Сколько человек подверг пыткам ты и сколько — я. Сколько женщин изнасиловал ты и сколько — я. Сколько денег награбил ты и сколько — я. Далеко тебе до меня, а? Да мне, если хочешь знать, ничего не стоит с отца родного шкуру содрать. Но болгарский народ — разве это народ! Тебя ныне славит вся Германия — тебе можно только позавидовать, а я вынужден сидеть дома взаперти, не смея носа на улицу показать. А почему, спрашивается? Меньше нешто у меня заслуг, чем у тебя? Германская царствующая фамилия обязана тебе лишь частью императорского титула, но не своей короной. А у нас что творится? Нет, это просто отвратительно! Человек, который держал в своих руках судьбы болгарского народа в один из самых критических моментов его истории, который имел возможность возложить болгарскую корону на любого из князей, лишив ее нашего нынешнего государя, этот человек, вместо наград и почестей, больших, нежели те, которые оказывает тебе Германия, подвергается преследованиям, словно опаснейший злодей и последний преступник! Какая разница в отношении к патриоту у вас и у нас! Вот уже XIX век на исходе, когда же успеют эти люди воздать мне должное, не понимаю! Вот если волей провидения тебе, дорогой Бисмарк, предназначено быть единственным исполином нынешнего века, а мне — воплощать величие XX века, тогда другое дело, тогда, между нами говоря, я, в сущности, ничего не имею против.