Мартин Кукучин - Дом под горой

Госпожа отвернулась и без слова, тоже глубоко растроганная, села на Галешу.

Андрия поправил стремена и, когда Галеша двинулся, крикнул вслед:

— Так что, госпожа, богу будем за вас молиться!

— Спасибо, Андрия, молитва никогда не лишняя, а коли от сердца идет, так и до неба долетает…

И блаженное тепло разлилось у нее на душе — зажглась в ней заря надежды, разогнала тучи сомнений. Что там — не вечна сегодняшняя печаль! Побудет, помучит, да и опять все устроится. Неисповедимы пути господни, загадочны, непостижимы: кто угадает сегодня, к какой цели направлены они? «Нет, нельзя мне уходить, нельзя сдаваться — надо выдержать, не предаваться отчаянию, твердо уповать… А суждено тебе крест нести — и крест прими, неси терпеливо…»

Вот Андрия: думал ли он, что когда-нибудь еще на ноги встанет? Да еще как встанет-то: крепкий, свободный тежак он теперь. Бог вырвал его из погибели, ее руками поднял, утешил. «Нет, не отрекусь! — уже твердо решает Анзуля. — Выдержу, что бы ни было. Нужно — и жертву принесу. Мой урок еще не выполнен: обязана я направить сына на верный путь. А то, что кровь его смешается с тежацкой, — что ж, все равно он моя кровь! Отчего же и не пожертвовать, коли надо? Разве все должно делаться по-нашему?»

Приятны Анзуле ее новые мысли, совершенно противоположные тем, ночным, когда металась она в своей постели. Галеша вошел в дубовую рощу, степенно ступает по тропинке — ему тоже приятно хоть ненадолго укрыться в тени. А госпожа знать не знает, где она, — так глубоко погрузилась в эти новые, благородные, добрые думы. Нежность проснулась в ее душе, словно приходится она матерью не только сыну своему, но и всем, кто с надеждой обращает к ней взор. И чувство это приятно ей, много в нем сладости. Хотя есть и немножко скорбного — ведь требуется от нее жертва…

«Кто знает, какая она, эта Претурша? — уже без лихорадочной дрожи ведет Анзуля беседу сама с собой. — Родители — люди честные. Должно же быть в ней что-то такое, раз понравилась она Нико… Только ли красивый сосуд, или и напиток в нем здоровый — кто может знать? Будущее покажет… Собственно, ведь и о Дорице мы не знаем толком, что в ней. Кто сегодня угадает? Почему и Претурша не может стать хорошей, доброй женой? Оттого, что крестьянского рода? Так и мой Нико, в сущности, из крестьян. А если она недостойна, испорчена, разве не могут открыться у него глаза? Не все же будет полыхать пламя слепой страсти, наступит момент трезвого раздумья, начнет он наблюдать, сравнивать… Разве не может наступить отрезвление, если он разочаруется в ней, не найдет того, что ищет?»

В таких размышлениях доехала шьора Анзуля до места, с которого открывается неповторимый вид: тропинка круто падает вниз, словно в пропасть, а там, внизу, синеет море, и тянет оттуда свежим ветерком…

Галеша спускается осторожно; переступает ногами медленно, чтоб не поскользнуться. Вскоре они вышли из тени дубравы. Перед ними расстилается склон горы, поросший кустами шалфея, от которых исходит сильный запах. Там и сям разбросаны могучие кусты розмарина, зеленые, пышные, с дурманным ароматом. Кое-где раскрылись исполинские, мясистые листья кактусов, из их середины выстрелил толстый ствол, на котором в свое время распустится цветок.

Склон этот обращен к югу, и солнце жарит, как в Аравии. А тропка вьется вниз по склону, скрываясь ненадолго в купе падубов. Постепенно спуск становится более пологим, и на этой части склона разбит виноградник — жемчужина среди виноградников, дающий самые тонкие вина. Именно здесь родина прошека, который выжимается из привяленного винограда.

Но больше, чем виноградник, привлекает взоры море: плещется там, внизу, играет мелким прибрежным песком; море расширяется проливом между нашим и соседним островом, который тоже купается в половодье солнечного сияния, усеянный виноградниками и белыми деревнями. С другой стороны море расстилается до материка, до Приморья, где гордо вздымается к голубому небу седая Планина.

Виноградник занимает весь склон горы. Посаженный более ста лет назад, он сначала занимал лишь прибрежные, низинные места. До сих нор там держатся вековые корявые лозы, высаженные без всякого порядка. За долгие годы не иссякла их жизненная сила, каждую весну выбрасывают они новые, молодые побеги. Капитан Лука расширил виноградник вверх по склону: здесь посадки сделаны уже по современной методе, по плану. Лозы стоят рядами, как войско: тут и там земля укреплена каменными стенками, чтобы ее не смывали воды, бегущие с горы. Молодая часть виноградника имеет вид лестницы, по которой спускаются к морю великаны.