Сомерсет Моэм - Сон - английский и русский параллельные тексты

"Are you married?" he asked me. - Вы женаты? - спросил он меня. I did not see what business it was of his, but I told him that I was. Я не совсем понял, какое ему до этого дело, но ответил, что женат. He sighed a little. Он тихонько вздохнул: "I am a widower," he said. - А я вдовец. "My wife was a Swiss, a native of Geneva. Когда-то я женился на уроженке Швейцарии; ее родной город - Женева. She was a very cultivated woman. Очень развитая была женщина. She spoke English, German, and Italian perfectly. French, of course, was her native tongue. Прекрасно говорила по-английски, так же хорошо знала немецкий и итальянский, ну а французский, само собой, был ее родным языком. Her Russian was much above the average for a foreigner. She had scarcely the trace of an accent." По-русски она говорила гораздо лучше, чем большинство иностранцев, - акцент был едва ощутим. He called a waiter who was passing with a tray full of dishes and asked him, I suppose-for then I knew hardly any Russian-how much longer we were going to wait for the next course. Он окликнул официанта, шествовавшего мимо нашего столика с полным подносом всякой снеди, и, насколько я понял - ведь русских слов я почти не знаю, - спросил его, долго ли еще нам придется ждать.

The waiter, with a rapid but presumably reassuring exclamation, hurried on, and my friend sighed.	Официант издал короткое, но, очевидно, ободряющее восклицание и ускорил шаги. Мой собеседник вздохнул:
"Since the revolution the waiting in restaurants has become abominable."	- После Февральской революции обслуживание в ресторане стало кошмарное.
He lighted his twentieth cigarette and I, looking at my watch, wondered whether I should get a square meal before it was time for me to start.	Он закурил очередную, едва ли не двадцатую по счету сигарету, а я, взглянув на часы, задумался, где бы мне все-таки поплотнее поесть, перед тем как сесть в поезд.
"My wife was a very remarkable woman," he continued.	- Необычная женщина была моя жена, -продолжал русский.
"She taught languages at one of the best schools for the daughters of noblemen in Petrograd.	- Она преподавала музыку в лучших петроградских пансионах для благородных девиц.
For a good many years we lived together on perfectly friendly terms.	Долгие годы мы жили с ней в добром согласии.
She was, however, of a jealous temperament and unfortunately she loved me to distraction."	Однако она была ревнива по натуре и, к несчастью, до безумия меня любила.
It was difficult for me to keep a straight face.	Мне с трудом удалось сохранить на лице серьезную мину.
He was one of the ugliest men I had ever seen.	Мой собеседник был одним из самых уродливых людей, каких я только встречал.
There is sometimes a certain charm in the rubicund and jovial fat man, but this saturnine obesity was repulsive.	Иногда румяные и веселые толстяки бывают обаятельны, но тучность этого мрачного человека казалась отталкивающей.
"I do not pretend that I was faithful to her.	- Конечно, я не утверждаю, что всегда хранил ей верность.
She was not young when I married her and we had been married for ten years.	Она была уже немолода, когда мы поженились, да и брак наш длился целых десять лет.
She was small and thin, and she had a bad complexion.	Она была маленькая, худенькая и к тому же плохо сложена.
She had a bitter tongue.	Зато язычок у нее был острый.
She was a woman who suffered from a fury of possession, and she could not bear me to be attracted to anyone but her.	Меня она считала своей собственностью и приходила в ярость, когда я нравился кому-то другому.
She was jealous not only of the women I knew, but of my friends, my cat, and my books.	Она ревновала меня не только к женщинам, с которыми я был знаком, но и к моим друзьям, книгам, даже к моему коту.
On one occasion in my absence she gave away a coat of mine merely because I liked none of my coats so well.	Как-то раз в мое отсутствие она отдала кому-то мое любимое пальто только потому, что оно нравилось мне больше других.
But I am of an equable temperament.	Но я человек довольно уравновешенный.

I will not deny that she bored me, but I accepted her acrimonious disposition as an act of God and no more thought of rebelling against it than I would against bad weather or a cold in the head.	Не могу отрицать, что она меня раздражала, но я привык к ее язвительности - это свойство ведь было заложено в нее от природы - и не собирался восставать против жены, как не восстают люди против плохой погоды или насморка.
I denied her accusations as long as it was possible to deny them, and when it was impossible I shrugged my shoulders and smoked a cigarette.	Я отвергал ее обвинения, пока можно было отпираться, а когда это уже становилось невозможным, пожимал плечами и закуривал сигарету.
"The constant scenes she made me did not very much affect me.	Постоянные сцены, которые она мне закатывала, почти на меня не действовали.
I led my own life.	Я жил своей жизнью.
Sometimes, indeed, I wondered whether it was passionate love she felt for me or passionate hate.	Иногда, правда, я задумывался, питает ли жена ко мне страстную любовь или страстную ненависть.
It seemed to me that love and hate were very near allied.	Впрочем, эти две вещи ведь неразрывно связаны.
"So we might have continued to the end of the chapter if one night a very curious thing had not happened.	Мы могли бы продолжать так жить до конца наших дней, если бы однажды ночью не произошел один весьма странный случай.
I was awakened by a piercing scream from my wife.	Меня разбудил пронзительный вопль жены.
Startled, I asked her what was the matter.	Вздрогнув, я спросил ее, в чем дело.
She told me that she had had a fearful nightmare; she had dreamt that I was trying to kill her.	Она сказала, что видела страшный сон: ей приснилось, что я пытался ее убить.
We lived at the top of a large house and the well round which the stairs climbed was broad.	Жили мы на верхнем этаже большого дома; лестничная клетка там была с широкими пролетами, в центре же зиял глубокий колодец.
She had dreamt that just as we had arrived at our own floor I had caught hold of her and attempted to throw her over the balusters.	Жене приснилось, что, как только мы поднялись с нею на верхний этаж, я обхватил ее руками и попытался перебросить через перила.
It was six storeys to the stone floor at the bottom and it meant certain death.	Внизу был каменный пол, и такое падение означало верную смерть.
"She was much shaken. I did my best to soothe her.	Она явно была потрясена, и я сделал все возможное, чтобы ее успокоить.
But next morning, and for two or three days after, she referred to the subject again and, notwithstanding my laughter, I saw that it dwelt in her mind.	Однако и на следующее утро, и через день, и через два она то и дело заговаривала об этом, и, как я ни высмеивал ее фантазии, очевидно было, что они крепко засели в ее голове.
I could not help thinking of it either, for this dream showed me something that I had never suspected.	Я тоже не мог об этом не думать - ее сон открыл мне нечто, о чем я и не подозревал.
She thought I hated her, she thought I would gladly be rid of her; she knew of course that she was insufferable, and at some time or other the idea had evidently occurred to her that I was capable of murdering her.	Жене казалось, что я ее ненавижу, что я был бы рад от нее избавиться. Она, очевидно, понимала, что часто бывала невыносимой, и порою, должно быть, ей приходило в голову, что я способен ее убить.

Читать дальше