Кнут Гамсун - Бенони

При виде молодых Гилберт сорвал с головы шапку. Роза продолжала свой путь верхом, но молодой Арентсен остановился и передал поводья Гилберту. Он устал и был зол как чёрт.

— Возьми-ка этого одра и отведи его куда-нибудь. Довольно я его волок.

— А я был в церкви и там вас видел.

Молодой Арентсен учтиво отвечает:

— Я тоже был в церкви, стоял и смотрел на венчание. И никак не мог уехать прочь.

Так Роза и молодой Арентсен въехали в домик пономаря, где им предстояло жить...

А несколько дней спустя Бенони вышел в море с большим неводом и со всей своей командой. Вера в его рыбацкую удачу была так велика, что пойти с ним вызвалось куда больше народу, чем ему требовалось. Был среди них и Свен-Сторож, которого он нанял артельщиком.

Солнце вставало и светило, снова и снова, час за часом, ночью и днём. Молодой Арентсен успел отвыкнуть от солнца по ночам, он потерял сон и никак не мог достаточно затемнить комнату. Вдобавок его больной отец, старый пономарь, лежал в комнате по другую сторону коридора, и хотя их разделял коридор, сын отлично мог слышать его стоны. Он вставал, одевался и выходил из дому, а Роза продолжала спать здоровым, невозмутимым сном, укрывшись одной лишь простынёй, — ночь была очень тёплая.

Теперь, в пору косовицы 20 20 Косовица — время сенокоса, кошения трав, хлебов. , у адвоката было не так много дел в конторе, как раньше. Поначалу ему приходилось даже обращаться к помощи Розы, чтобы справиться со всей этой нескончаемой и унылой писаниной, теперь он вполне справлялся сам; после того заседания суда ему только и пришлось составить несколько жалоб в арбитражную комиссию. Но множество больших дел, не решённых во время заседания, теперь бродили от одного судьи к другому и самостоятельно работали за адвоката Арентсена, а он жил тем временем в своё удовольствие и время от времени наведывался в винный отдел Маковой лавки.

По делу Левиона и сэра Хью Тревильяна было вынесено судебное решение, что потребовало от Арентсена больших усилий. Когда он через гору направлялся на собственную свадьбу, ему пришлось сделать большой крюк, чтобы своими глазами увидеть пресловутое место в ручье и измерить его ширину у водопада. При нём было два человека. Завидев сэра Хью, который удил рыбу на том берегу, молодой Арентсен поклонился ему, как старому знакомому, и снял шляпу. Но добрый англичанин продолжал стоять с истинно британской невозмутимостью и на приветствие не ответил. Будь рядом Роза, она бы крайне огорчилась. Пылая гневом, Арентсен приказал своим людям мерить как можно точней. Но всё равно в ручье было семьдесят два фута.

— Что-то не нравится мне эта ширина, — сказал Арентсен.

Он долго глядел на сэра Хью в бинокль, а потом невооружённым глазом убедился, что муха-наживка находится куда ближе к берегу Левиона, чем к берегу Марелиуса. Он привлёк к делу своих спутников и велел им письменно засвидетельствовать это обстоятельство. После чего он составил дополнительное объяснение и отнёс его на почту.

И теперь приговор был вынесен, его личный выезд на место не возымел никакого действия: сэру Хью надлежало выплатить ту сумму, которую он предлагал с самого начала ещё на согласительной комиссии, и ни гроша сверх того.

Получив приговор на руки, сэр Хью явился со свидетелями и желал уплатить: пожалуйста, вот деньги. Но и на сей раз его намерения разбились о жадность Левиона: «Вам слишком дёшево достались права на ловлю, потому как Эдварде вы заплатили особо, вон она целых двадцать пять талеров отдала Маку на хранение». Сэр Хью ещё раз предложил деньги, ещё раз получил отказ и ушёл.

Но из того, что в первой инстанции суд вынес своё решение, отнюдь не следовало, что дело проиграно.

Уженье рыбы, которому предавался сэр Хью, продолжало оставаться выгодным предметом раздора. Дело кончилось тем, что теперь свой приговор предстояло вынести верховному суду в Тронхейме 21 21 Тронхейм — город и порт на северо-западе Норвегии, на берегу Тронхеймс-фьорда. Древняя столица Норвежского королевства, с 1152 церковная столица (резиденция архиепископа Нидаросского). До 1380 и с 1814 место коронования норвежских королей. ; адвокат Арентсен решил накатать грозное послание и в нём наиподробнейшим образом осветить отношения сэра Хью и дочери ответчика.

— Но это потребует дополнительных расходов, — сказал Арентсен.

— Очень жаль. А сколько же надо выложить на этот раз?

— На сей раз четыре талера.