Кендейс Деннинг - Мечты и жизнь Сары Бродерхауз

На фоне тяжелого серого неба мокро блестела листва деревьев. Сара сидела в своей машине на стоянке у морга. Она включила радио и тут же выключила. Тишина и холод выгнали ее из машины. Она медленно шла к белому кирпичному дому, где находился зал похоронных обрядов.

— Правда, она хорошо выглядит? — сказала Вера, стоя у гроба. — Потому что они постарались красиво уложить ей волосы.

Маргарет выглядела скверно. Тем не менее Вичел и Вера настояли на том, чтобы гроб выставили открытым. У Ллойда не было желания с ними спорить.

— Как много красивых цветов ей принесли, — сказала Айрин. — Ты только посмотри, сколько цветов. — Она отошла от гроба, чтобы прочитать на столике в углу карточки с соболезнованиями.

— Маргарет прожила счастливую жизнь, — сказала Вера.

— С чего ты это взяла, тетя Вера? — спросила Сара.

— Она никому не причиняла зла, вот что я хочу сказать.

— Надеюсь, я тоже пока не сделала никому ничего плохого, — сказала Лаура. Она обняла Сару одной рукой.

— А по-моему, она впустую прожила жизнь, — сказала Сара.

— Почему же? — сказала Вера. — Она заботилась о сестре.

— Тот, кто видел, что она впустую тратит жизнь, должен был сказать ей об этом, — сказала Лаура. Она сняла руку с плеча Сары.

— Какой диагноз? — прошептала жена священника.

— Пневмония, — сказала Лаура. — Исследование газового состава крови показало острую кислородную недостаточность, а рентген легких — обширные застойные участки.

— Она была здорова, как лошадь до того, как перенесла грипп, — сказала Сара.

— Я все-таки не верю, что ее доконал грипп. А как по-вашему? — спросила Вера у жены священника.

Хестер Блейк носил вельветовую шляпу, похожую на опавший лист. Хестер когда-то был проповедником. Сара вообразила, как она открывает рот, чтобы произнести проповедь, но из груди ее почему-то льется итальянская ария. Она не может остановиться и продолжает петь, да еще не своим голосом.

— Эта новость нас прямо-таки сразила, — сказал Хестер.

— Счастье, что Господь прибрал ее спящей, — сказала Вера.

Вошла Милдред и направилась к гробу. Когда она подошла, Вера взяла ее под оба локтя, словно это были отдельные хрупкие предметы. Милдред, прикрывая рот платком, искала глазами лицо сестры.

— Теперь она с мамой и папой на небесах, — сказала Милдред. — И еще с Энзелом и Дороти.

Их младшая сестра Дороти сбежала с ковбоем, выступавшим в родео, потом развелась с ним. После этого она вышла замуж за еврея и переехала в Пеорию, чтобы помочь мужу управлять баром.

— В Пеории Дороти и умерла, — сказала Милдред. — Во время первой мировой войны, в марте. Никто из родных не смог поехать на похороны.

— Ее мужа убили во Франции, — сказала Вера жене священника, — а она умерла тремя неделями позже от испанки. Ни один из них не узнал о кончине другого. Разве это не трагично?

Саре представилась холодная, голая комната. Через окно тоскливо сочится зимний сумеречный свет. И в комнате — никого.

— Неужто никто не огорчился из-за того, что она вышла за еврея? — спросила она.

— Конечно, в семье были расстроены, — сказала Милдред.

…Сара и Винни Голдмен сидели на заднем сиденье в малолитражке его старшего брата. Брат, толстый и уже лысый, сказал через плечо: «Мы с Натальей все обдумали и решили, что будет прекрасно, если вы поженитесь». Винни закатил свои черные глаза и присвистнул, чтобы удержаться от смеха. Брат затормозил на красный свет перед гостиницей «Праздничная». Стоял чудесный осенний день. Жена брата обернулась к ним, перебросив руку через спинку сиденья. Она улыбалась, показывая свои безупречные зубы. Светофор переключился на зеленый, и она снова повернулась к лобовому стеклу. А Винни сказал, что у них с Сарой вовсе даже нет никаких конкретных планов. Она любила и одновременно ненавидела Винни Голдмена. Это был первый в ее жизни человек, которого она одновременно любила и ненавидела. Она предупредила его, что никогда не выйдет замуж за еврея.

— В доме так пусто без нее, — сказала Милдред. — Мне не хотелось, чтобы забирали ее одежду.

— А кто ее взял? — спросила Лаура.

— Мы решили, что самое правильное — унести из дома ее одежду, всю, — сказала Вера.

— Я тоже думаю, что это правильно, — сказал Хестер.

— И это в наше время называется поступить по-христиански, — сказала Сара.

— Она на себя не похожа, — сказала Милдред. Она наклонилась над гробом и дотронулась до руки Маргарет. — Уж я-то знаю ее лицо лучше, чем свое. Всегда буду видеть перед собой ее рот, нос…