Хербьерг Вассму - Сто лет

Здесь же рядом с ней был Юханнес. Однажды, когда ее молоко было разбавлено слезами, вызванными замечаниями свекрови, она дала себе слово, что больше этого не повторится. Но тот, кто это заметил, мог видеть также и морщинку, иногда появлявшуюся у нее между бровями. Она предупреждала о внутренней буре. Сестра Иверине, которая приехала проведать Сару Сусанне после рождения Агнес, дала ей такой совет:

— Не принимай слишком близко к сердцу того, что говорит фру Крог. Она всегда была придирой. К тому же преувеличенные огорчения и радости — занятие для тех, у кого много досуга.

В конце лета 1864 года Юханнес написал Урсину письмо, в котором сообщал, что хотел бы "приехать в Хавннес вместе с женой, чтобы взглянуть на все ее глазами и уже тогда сделать ему окончательное предложение". Ответ пришел незамедлительно. Их с радостью примут в Хавннесе.

Сара Сусанне только что отняла Агнес от груди, и Ханна обещала позаботиться о ребенке, пока они будут отсутствовать. В восьмивесельной лодке под лучами нежаркого солнца их было только двое. Лодка легко скользила между Барёем и Тьельдодденом, Сара Сусанне подставила лицо легкому ветру, над их головами лениво летали чайки. Пролив Тьельдсундет блестел, как гладкое начищенное серебро, так что лодка шла не слишком быстро.

Как только они свернули в Варг-фьорд, она поняла, почему Юханнес выбрал именно это место. Сразу за узким горлом фьорда начинался залив, защищенный со всех сторон, — переливающийся зеленый мир, не подвластный ветрам. С обеих сторон по крутым склонам из болот и лесочков бежали ручьи. Пятнистые горы были похожи на больших неподвижных тюленей, отдыхающих на солнце. Насколько Сара Сусанне могла судить, покосы здесь были богатые — кругом все утопало в зелени. Берега были красивы, хотя в некоторых местах, по ее мнению, мелководье слишком далеко уходило в море.

У Урсина их уже с нетерпением ждали. В большой гостиной подали кофе с ликером и лепешками. Двери и окна были распахнуты, кружевные гардины слегка колыхались на сквозняке. Плюшевые кресла были украшены кистями и витым шелковым шнуром. Керосиновые лампы с фарфоровыми абажурами вставлены в изящные, прикрепленные к стенам кронштейны. Похожее на пальму растение, высившееся на пьедестале, тянуло из угла свои ветви. Но горшков с геранью на подоконниках не было. Видно, фру Урсин знала, что комнатным растениям необходимо больше света. Спинки и подлокотники стульев и кресел были прикрыты вязаными салфетками. Хотя было ясно, что детей в эту комнату не допускали.

— А что вы будете делать с мебелью? Заберете с собой в Нарвик? — спросила Сара Сусанне.

— Этого мы еще не решили, — протянула фру Урсин, в ее голосе так и слышался вопрос: "А сколько вы за нее дадите, если мы сторгуемся относительно усадьбы?"

Пока мужчины занимались счетами, лавкой и пристанью, Сара Сусанне вместе с хозяйкой осмотрела Дом. У фру Урсин было пять служанок, но она считала, что это слишком мало для дома, лавки и постоялого двора.

— В доме необходимо иметь еще горничную и кухарку! Но стоило мне заикнуться об этом, как мне говорили, что все люди нужны в лавке, на причале и в поле. Вот взгляните, — вздохнула она и показала в окно на пятерых косцов, которые, идя друг за другом, косили луг.

Сара Сусанне никогда не вела такого большого хозяйства, да и слова фру Урсин звучали как упрек мужу, поэтому она только смущенно кивнула в ответ. Хотя ей было ясно, что траву необходимо скосить, высушить и убрать под крышу до начала дождей.

— Но ведь этим работникам платят отдельно? — все-таки спросила она.

— Конечно! Но мой муж всегда говорит, что платят им из одного кармана! Он не понимает, что рыбаки, направляющиеся на Лофотены или возвращающиеся оттуда, останавливаются у нас на несколько дней, поэтому нам нужно иметь в доме достаточно прислуги. Мы печем сразу по пятьдесят буханок хлеба, значит, кто-то должен топить печь, ставить и месить тесто, следить за огнем. Хлеб печется на можжевеловых углях, значит, кто-то должен заготавливать можжевельник. Всего не перечислишь... А стирка белья, уборка... Постояльцы оставляют столько грязи!..

— Они живут в доме для приезжих? — спросила Сара Сусанне.

— Конечно. Иначе в главном доме будет такой запах... У нас в доме живут только те, кто приезжает с багажом и питается за нашим столом.

Сара Сусанне слушала и запоминала. Она поняла, что когда они с Юханнесом станут владельцами этой усадьбы, счета лавки, причалов и судов нельзя смешивать с тем, что тратится на домашнее хозяйство. Но была уверена, у них с Юханнесом не возникнет из-за этого споров. Юханнес понимал, что в словесных перепалках он не силен, давно с этим смирился и знал, что на него работает время. Уже не один раз, когда между ними возникали разногласия, его порок как будто заставлял ее одуматься, и дело решалось полюбовно.