Стеван Сремац - Поп Чира и поп Спира

Автор должен только добавить, что, когда семья отца Чиры оказалась уже в комнате, матушка Сида спешно выскользнула в кухню, чтобы трижды там перекреститься от удивления. Слишком уж велико оно было! Подобный сюрприз можно было сравнить разве лишь с тем, что случилось больше года назад, ещё до того, как ворота были усажены огромными гвоздями. Однажды, войдя неожиданно в комнату Жужи, матушка Сида застала там Жужиного ухажёра; субъект этот расположился так, словно фотографироваться пришёл: перед ним стоял полный бокал вина, а сам он, нахал этакий, пускал клубы дыма из самой драгоценной, с длинным чубуком, пенковой трубки его преподобия. И тогда, как и сейчас, матушка Сида не в силах была вымолвить ни слова. Казалось, швырни кто с улицы кирпичом и разнеси вдребезги весь её фарфор, она не опешила бы так, как услыхав голос госпожи Персы. «Если меня вчера не хватил удар, — вспоминала позже госпожа Сида, — значит, буду жить по крайней мере на пятнадцать лет дольше покойной маменьки!»

— Мы, сказать по правде, решили без всяких церемоний нагрянуть к вам, — затараторила, вступая в комнату, матушка Перса; за ней шествовал поп Чира, а за ним уже Меланья. Выпалив это, матушка Перса спохватилась и продолжала: — Ах, извините! Ну и хороши же мы! Мне говорят: «У отца Спиры гости». Ну, думаю, Лалика, верно, с ребятами приехала. А это… О, простите, тысячу извинений!..

— Ничего, ничего, — говорит с довольным видом отец Спира и встаёт. — Не Лалика, а ещё более редкий гость и более дорогой. Пожалуйста, отец Чира, садитесь; садитесь, матушка Перса. Меланья, чадо, ты вот сюда, к Юце.

Меланья двинулась было в ту сторону, но матушка Перса, одёрнув её незаметно, подтолкнула к другому стулу, рядом со стулом господина Перы, и, таким образом, справа от него оказалась Юла, а слева Меланья.

— До чего удачно получилось, что пришли, — говорит матушка Сида, — а я уже собиралась посылать за вами или предупредить, чтобы вы нас ждали.

— Вот видите, а получилось и так и этак, потому что, надеюсь, вы не откажетесь от приглашения пожаловать к нам на чашку кофе?

— С удовольствием, с большим удовольствием, если только, разумеется, согласится господин Пера, — говорит матушка Сида, и в это мгновенье матушка Перса кажется ей совсем зелёной.

— О, почту за честь для себя! — восклицает господин Пера. — Пожалуйста, располагайте мной по вашему усмотрению.

_ Э, э, — тянет с довольным видом поп Спира, — как же хорошо вы сделали, что пришли. Сида, давай скорее чистые стаканы и вина похолоднее.

Затем он оборачивается к попу Чире, чтобы ответить на вопрос, каков сегодня церковный сбор, хвалит «Херувимскую», а учитель — проповедь.

Пока преподобные отцы беседовали друг с другом, молодой учитель сидел как на иголках между двумя красавицами. Господин Пера не принадлежал к числу салонных красавцев и балбесов, которые умеют сразу найтись в женском обществе, блеснуть дюжиной скучных и шаблонных заученных фраз и пленить простоватых женщин и которые умным женщинам обычно быстро приедаются, ибо, выложив сразу всё, что знают, не в состоянии поддерживать по-настоящему интересный разговор. Нет, Пера принадлежал к разряду таких людей, которые кажутся на первый взгляд неловкими и молчаливыми, а раскрываются только в живом, интересном разговоре. (Такова была и Юла.) Язык у господина Перы точно прилип к гортани; ни слова не вымолвив, он взял забытый на столе нож и принялся разбирать фабричную марку. Ножи и вилки были старинного фасона, но хорошо сохранившиеся. Они появились давно, вместе с приданым матушки Сиды, но вынимались из буфета лишь в тех случаях, когда в гостиной снимали канифасовые чехлы со стульев, кресел и дивана, а это случалось только, когда жаловали гости.

Фрайлу Юлу не смущали паузы, но фрайла Меланья их не выносила и поэтому тотчас же защебетала:

— Ну, как вам нравятся, сударь, наши места?

— Необыкновенно, господжица.

— Ах, вы говорите так только из любезности, — возражает Меланья. — Как может вам тут понравиться? Променять Карловцы, такое романтическое место, на эту равнину со скучными окрестностями!

— Ах, господжица, как могут не понравиться столь красивые окрестности? — И господин Пера указал на своих соседок.

— Не слишком ли скоро, сударь? — замечает Меланья.

— Нет, почему же, это всегда дело одного мгновенья.

— Не знала, признаться, что карловацкие богословы такие любезники! — не унимается Меланья и украдкой ударяет Юлу веером.

— Поверьте, что я один из самых неловких и далеко не любезник и не льстец, а просто что правда — то правда.