Жозе Эса де Кейрош - Новеллы

Так жаловался благородный Улисс, сидя на берегу спокойно искрящегося моря… Вдруг что-то яркое, ярче, чем падающая звезда, прорезав озарившееся небо, упало с высот небесных в благоухающие леса кедра и туи восточной части острова, нарушив безмятежный покой залива. Сердце героя радостно забилось. В столь безоблачный день такое сияние на небе оставить после себя мог только бог. Так, значит, какой-то бог решил посетить остров?

Да, то был бог, всемогущий бог… Легкокрылый, красноречивый Меркурий. В своих крылатых сандалиях, в шлеме, на котором бились тоже два белых крыла, с жезлом-кадуцеем в руке, посланец богов с быстротой молнии рассек эфир, слегка коснулся спокойной морской глади, прошелся по прибрежному песку, оставив на нем свои следы, тут же засверкавшие, как золотая парча, и, оглядевшись вокруг, был приятно поражен красотой острова. Несчетное число раз по самым разным поручениям облетал Меркурий всю землю, но никогда не бывал здесь, на острове Огигия, где раскинулись поросшие фиалками луга, столь привольные для игр и резвого бега нимф, и где, радуя глаз, искрились под солнцем текущие меж высоких, томных лилий ручьи. Виноградная лоза, обремененная тяжелыми спелыми кистями, прикрывала, словно портик, вход в грот, обрамленный полированными утесами, с которых свисали кусты жасмина и жимолости, вкруг коих, жужжа, летали пчелы. Тут-то и нашел Меркурий благоденствующую богиню Калипсо. Она сидела на троне и пряла на золотом веретене с золотым пряслицем красивое, цвета морской волны руно. Ее вьющиеся белокурые локоны схватывал обруч, украшенный изумрудами. Под прозрачной туникой вечно юное тело сверкало подобно снегу, который Аврора окрашивает в розовые тона на вечных холмах, населенных богами. Она пряла пряжу и пела, и голос ее, точно хрустальный звон, улетал с земли в небо. Меркурий подумал: «Красивый остров и красивая нимфа».

Тонкая струйка дыма, поднимаясь вверх к небу от горящих в костре кедра и туи, наполняла благоуханием весь остров. На циновках, постланных на агатовом полу, вкруг богини, сидели нимфы-прислужницы; они сматывали пряжу в клубки, вышивали по шелку нежные узоры и ткали на серебряных станках прозрачные ткани. Появление бога взволновало их: на лицах заиграл румянец, а груди затрепетали. Калипсо, не выпуская из рук сверкающего веретена, тотчас же узнала посланца богов, ибо все бессмертные, сколь далеко ни жили бы они друг от друга и сколь бы ни были необъятны эфир и море, разделявшие их, хорошо знали имена, подвиги и лица наделенных божественной властью.

Улыбающийся Меркурий, необычайно прекрасный в своей наготе, источая благовония Олимпа, застыл на пороге грота в ожидании. Тогда сдержанно спокойная богиня одарила его щедрым светом своих зеленых глаз.

— О Меркурий, что принудило тебя, всеми любимого и почитаемого, опуститься на землю и посетить мой скромный остров? Я никогда не видела тебя попирающим землю. Скажи, что привело тебя? Мое доброе сердце не сможет отказать тебе ни в чем, если, конечно, исполнить то, что ты хочешь и что велит судьба, в моей власти. Входи и отдыхай. Я, как нежная сестра, готова услужить тебе во всем.

Она отвязала от пояса веретено, откинула назад блестящие распущенные локоны и поставила на стол, который нимфы тут же отодвинули от благовонного огня, блюдо с амброзией и хрустальный сосуд с искрящимся нектаром.

Меркурий промолвил:

— Твое гостеприимство, богиня, приятно!

Он повесил жезл-кадуцей на зеленую ветвь платана, протянул персты к золотому блюду и, улыбнувшись, похвалил нектар острова. Насытившись пищей богов, он откинулся назад, прислонив голову к гладкому стволу платана, который своей кроной создавал благословенную тень, и проникновенно заговорил:

— О богиня! Ты вопрошаешь, что привело меня в твои владения. И вполне справедливо. Ведь, не имея на то причины, вряд ли кто-нибудь из бессмертных совершит это путешествие с Олимпа на остров Огигия; ибо на необозримых соленых морских просторах не встретишь не только городов, в которых живут люди, но даже небольших селений, не говоря уже о храмах, окруженных лесами, равно как и о крохотной молельне, где курили бы фимиам, пахло бы человечьим духом и слышался сладостный шепот молитв… Но то была воля нашего отца — громовержца Юпитера. Это он послал меня к тебе, и вот я здесь, на твоем острове, где ты укрываешь и, пуская в ход свои чары и необычайную нежность, удерживаешь самого отважного, самого хитроумного и самого несчастного из царей, десять лет сражавшихся против великой и могущественной Трои. Все они, взойдя на корабли, отплыли восвояси. Большинство из них, достигнув родных берегов, вернулись к дорогим их сердцу домашним очагам, привезя богатую военную добычу, славу и удивительные истории в назидание потомкам. Однако враждебные ветры и безжалостная судьба, искупав в грязной морской пене хитроумного и красноречивого Улисса, занесли его на твой остров. Но ведь совсем не для праздного времяпрепровождения появился на свет этот герой, которого сейчас так оплакивают те, кто нуждается в его защите и удивительной ловкости. Посему Юпитер — страж Порядка — повелевает тебе отпустить благородного Улисса, возвратить героя с богатыми дарами его столь любимой Итаке и Пенелопе, которая днем ткет, а ночью распускает свою пряжу, отказывая окружившим ее претендентам, кои расхищают имущество Улисса, пожирая его тучных быков и попивая вино с его виноградников.