Сомерсет Моэм - Верная жена

Мари-Луиза. А где, интересно, сейчас Мортимер?

Констанс. Ты помнишь жемчужное ожерелье, которое ты показала мне на днях, сказав, что, по мнение Мортимера оно стоит слишком дорого. Так вот, он поехал в «Картье», чтобы купить его для тебя.

Мари-Луиза(сразу оживившись) . О, Констанс, ты думаешь, поехал?

Констанс. Я думаю, что все мужчины с рождения знают, что единственный способ излечить рану, нанесенную ими нежной женской душе — купить у ювелиров дорогое украшение.

Мари-Луиза. И ему хватит ума привезти ожерелье домой, чтобы я смогла надеть его этим вечером?

Констанс. Дорогая моя, только не будь дурой и не хватайся за ожерелье. Помни, что Мортимер нанес тебе ужасное оскорбление, прилюдно выдвинул самое страшное обвинение, какое муж может выдвинуть жене, растоптал твою любовь, изничтожил твое доверие к нему.

Мари-Луиза. Как ты права, Констанс.

Констанс. И уж конечно, не мне учить тебя, что надо делать. Отказывайся говорить с ним, не позволяй произнести и слова в свою защиту. Плачь, чтобы он понял, какое он чудовище, но не очень сильно, чтобы не опухли глаза. Скажи, что уходишь от него, и, рыдая, беги к двери, но не очень быстро, чтобы он успел остановить тебя до того, как ты ее откроешь. Снова и снова повторяй одно и тоже, это их выматывает, а если он будет что-то говорить, не обращай внимания, как заведенная, тверди свое. И наконец, когда ты доведешь его до отчаяния, когда голова у него начнет раскалываться, а пот будет литься из каждый поры, когда он прочувствует, что натворил, только тогда пойди ему навстречу, исключительно потому, что не отличаешься злопамятностью и по натуре очень добра, и соблаговоли принять, не прими, а именно соблаговоли, это самое жемчужное ожерелье, за которое бедолага только что заплатил десять тысяч фунтов.

Мари-Луиза(не без самодовольства) . Двенадцать, дорогая.

Констанс. И не благодари его. Не давай спуска. Пусть он благодарит тебя за услугу, которую ты оказала ему, взяв его подарок. Ты на машине?

Мари-Луиза. Нет, я была в таком состоянии, что приехала на такси.

Констанс. Джон, проводи Мари-Луизу и посади на такси.

Мари-Луиза. Нет, только не Джон. Я не могу. В конце концов, должна же я соблюдать хоть какие-то приличия.

Констанс. Неужели? Ладно, пусть тебя проводит Бернард.

Бернард. Я с удовольствием.

Констанс(Бернарду) . Но сразу вернешься, не так ли?

Бернард. Само собой.

Мари-Луиза(целуя Констанс) . Для меня это был хороший урок. Я не дура, Констанс. Учеба идет мне на пользу.

Констанс. Надеюсь, теперь ты хотя бы не будешь пренебрегать осторожностью.

(Мари-Луиза выходит, Бернард Керсал — следом.)

Джон. Как ты догадалась, что Мари-Луиза сказала мужу? Насчет обеда у нас?

Констанс. Мари-Луиза слишком хитрая женщина, чтобы выдумывать новую ложь, если может сойти старая.

Джон. Получилось бы неловко, если бы Мортимер настоял на допросе Бентли.

Констанс. Я знала, что он не решится. Только джентльмен может без колебания совершить неджентльменский поступок. Мортимер еще не вошел в эту категорию, а потому излишне осторожен.

Марта(многозначительно) . Джон, тебе не кажется, что твои пациенты уже заждались тебя?

Джон. И пусть. С каждой минутой они все больше нервничают, поэтому, когда я рекомендую операцию, которая обойдется им в двести пятьдесят фунтов, у них уже нет сил возражать.

Марта(надув губки) . Едва ли тебе захочется услышать то, что я собираюсь сказать Констанс.

Джон. Именно потому, что ты собираешься обрисовать меня самыми черными красками, я с большой неохотой готов пренебречь чувством долга и выслушать все собственными ушами.

Констанс. Последние три месяца она демонстрировала чудеса выдержки, Джон. Я думаю, теперь она имеет полное право выговориться.

Джон. Если она страдает от подавляемых желаний, то пришла не по адресу. Ей надо к психоаналитику.

Марта. Я хочу сказать только одно, Джон, и буду рада, если ты меня выслушаешь. (Констанс.) Я не знаю, по каким причинам ты покрываешь эту гнусную женщину. Могу только предположить, что хочешь избежать громкого скандала…