Кнут Гамсун: Мистерии (пер. Соколова)

— Вы говорите, что нашли только вчера вечеромъ ножикъ; развѣ онъ не лежалъ возлѣ него?

— Нѣтъ, онъ лежалъ на разстояніи нѣсколькихъ шаговъ. Воспользовавшись имъ, онъ отшвырнулъ его въ лѣсъ. Это чистѣйшій случай, что ножъ былъ найденъ.

— Такъ? По какому же побужденію могъ онъ отбросить ножъ, когда онъ все-таки лежалъ же тамъ со вскрытыми венами? Вѣдь ясно же было для каждаго, что онъ не могъ обойтись безъ ножа?

— Да, Богъ знаетъ, какое у него могло бытъ побужденіе. Тутъ, конечно, замѣшана была любовная исторія. Я никогда не слыхивалъ ничего подобнаго; чѣмъ больше я думаю объ этомъ, тѣмъ мудренѣе кажется мнѣ это дѣло.

— Почему вы думаете, что тутъ замѣшана любовь?

— По разнымъ причинамъ. Впрочемъ, очень трудно сказать что-нибудь на этотъ счетъ.

— А развѣ онъ не могъ упасть? Нечаянно? Вѣдь онъ такъ странно лежалъ: онъ лежалъ на животѣ, не правда ли? и лицо его было въ лужѣ?

— Да, и онъ весь былъ сильно испачканъ; но это ничего не значитъ; у него и на это могли быть свои основанія. Онъ, напримѣръ, хотѣлъ, можетъ быть, такимъ путемъ скрыть слѣды борьбы со смертью на своемъ лицѣ. Этого никто не можетъ знать!

— Онъ не оставилъ никакой записки?

— Онъ, должно бытъ, шелъ и писалъ что-то на клочкѣ бумаги; впрочемъ, онъ часто имѣлъ обыкновеніе писать на ходу. Вотъ и говорятъ, что онъ чинилъ вожомъ карандашъ, или что-нибудь такое, потомъ споткнулся и проткнулъ себѣ артерію какъ разъ на одной рукѣ, потомъ попалъ какъ разъ въ другую. И все это при одномъ паденіи. Ха-ха-ха! Нѣтъ, это не то! Но онъ во всякомъ случаѣ оставилъ записочку; онъ держалъ кусочекъ бумажки въ рукѣ, и на этой бумажкѣ стояли слова: «Пусть же твоя сталь будетъ такъ же остра, какъ твое послѣднее нѣтъ!»

— Ахъ, какъ въ этомъ много аффектаціи! А ножикъ былъ тупой?

— Да, тупой.

— Отчего онъ его не наточилъ раньше?

— Это былъ не его ножикъ.

— Такъ чей же?

Хозяинъ немножко задумался и сказалъ:

— Это былъ ножикъ фрейлейнъ Килландъ.

— Фрейлейнъ Килландъ? — спросилъ Нагель. И тотчасъ сталъ снова разспрашивать:- А кто же это, фрейлейнъ Килландъ?

— Дагни Килландъ. Это дочь пастора.

— Такъ! Удивительно. Слыханное ли это дѣло! Такъ этотъ юноша былъ очень влюбленъ въ нее?

— О, да, ужъ это само собой разумѣется! Да вѣдь въ нее всѣ влюблены. Онъ не составлялъ исключенія.

Нагель погрузился въ размышленіе и ничего больше не сказалъ. Хозяинъ прервалъ молчаніе, говоря:

— То, что я сказалъ вамъ, — тайна, и я прошу васъ…

— Ахъ, вотъ какъ! — отвѣчалъ Нагель. — Ну, конечно, вы можете быть совершенно покойны.

Когда Нагель послѣ этого спустился внизъ къ завтраку, хозяинъ стоялъ наготовѣ въ кухнѣ и разсказывалъ, что онъ только что имѣлъ настоящій разговоръ съ желтымъ человѣкомъ изъ номера 7-го.

— Онъ агрономъ, говорилъ онъ, — онъ пріѣхалъ изъ-за границы. Онъ говоритъ, что ему хочется остаться здѣсь нѣсколько мѣсяцевъ. Богъ знаетъ, что это у него за фантазія…

Вечеромъ того же дня случилось, что Нагель вступилъ въ сношенія съ Минуттой. Между ними произошелъ длинный и скучный разговоръ, разговоръ, который тянулся по крайней мѣрѣ три часа.

Все это произошло отъ начала и до конца въ слѣдующей послѣдовательности:

Іоганнъ Нагель сидѣлъ въ кафе гостиницы, когда вошелъ Минутта. У столовъ сидѣли еще и другіе люди; между прочимъ, толстая крестьянка въ полосатомъ, красномъ съ чернымъ, шерстяномъ вязаномъ платкѣ, накинутомъ на плечи. Повидимому, всѣ они знали Минутту; войдя, онъ сталъ почтительно кланяться направо и налѣво, но встрѣченъ былъ громкими восклицаніями и хохотомъ. Толстая крестьянка даже встала и хотѣла пуститься въ плясъ съ нимъ.

— Только не сегодня, только не сегодня, — сказалъ онъ, уклоняясь отъ нея; затѣмъ онъ прямо направился къ хозяину, держа шляпу въ рукахъ, и обратился къ нему:

— Я перетаскалъ весь уголь въ кухню; сегодня, пожалуй, не найдется больше никакой работы?

— Нѣтъ, — отвѣчалъ хозяинъ, — какая тамъ еще можетъ быть работа?

— Никакой, — подтвердилъ Минутта и боязливо отступилъ назадъ.

Онъ былъ необыкновенно дуренъ. У него были спокойные синіе глаза, но передніе зубы отвратительно торчали впередъ, и походка была какая-то связанная, ущемленная, что было обусловлено какимъ-то тѣлеснымъ поврежденіемъ. Волосы его уже порядочно посѣдѣли; борода была сравнительно темнѣе, но такъ жидка, что кожа повсюду сквозила. Человѣкъ этотъ былъ когда-то морякомъ, а теперь жилъ у родственника, содержавшаго внизу у присгани маленькій угольный складъ. Онъ рѣдко или почти никогда не подымалъ глазъ, когда говорилъ съ кѣмъ-нибудь.