Джон Пристли - При блеске дня

Лаура нахмурилась. Я понял, что мои слова пришлись ей не по душе.

— Я говорю серьезно. Вы уж простите мне высокопарные речи, я так привык писать дешевые киношные…

— Так перестаньте! — вспыхнула она. — Чего я терпеть не могу, так это людей, которые сознательно и добровольно выполняют хорошо оплачиваемую и престижную работу, а потом в личных беседах язвительно отзываются о ней, показывая свое благородство и превосходство. Социалисты, пишущие колонки для тори… Вожди пролетариата, вспоминающие о своем происхождении только после вечернего стаканчика виски… Сентиментальные тетки, ведущие бухгалтерию для аферистов. Писатели…

— Хорошо, я вас понял, Лаура, — решительно перебил ее я. — Ваши чувства мне понятны, но не все так просто. Тут больше привычки, чем сознательного желания.

— Возможно, — ответила она. — Вы мне объясните и это, хорошо? Только не сегодня, — быстро добавила она.

— Верно. Я пошел. Вы устали. Но как же мне было приятно увидеть эту чудесную акварель старика Мервина… Кстати, где вы ее взяли?

— Мне подарила ее миссис Мервин. Я часто проводила у них летние каникулы, когда училась в университете. А что такое?

— Когда мы шли с ним по полю в то воскресное утро, он дал мне совет. Если я почувствую, что внутри что-то бьется и донимает меня целыми днями и ночами, надо все бросить и попытаться это выпустить. А если не выпущу, мне будет очень плохо. После войны я решил, что опыта и мудрости мне и самому хватает, не хватало еще слушать советы стариков с йоркширским выговором. Я думал, что уже все знаю об этой жизни.

Лаура кивнула:

— Простите, что не сдержалась, Грегори. Просто ваша метафора со стеной, трещиной и льющимся светом немного меня смутила. Я привыкла мыслить просто и буквально. — Она помолчала. — Вы будете с нами работать?

— Да, если я вам нужен.

— Очень. — Тут Лаура не сдержалась и зевнула. — Простите. Вы действительно очень нам нужны!

— Тогда нас ждет большое дело. Завтра я переговорю с Хинчклифом. У меня есть несколько идей, о которых сегодня упоминать не имело смысла. Надеюсь, вы согласитесь завтра со мной поужинать, Лаура?

— У меня собрание, но я постараюсь с него удрать. Дадите ваш телефон? Я не нашла его в справочнике.

Через две минуты я уже был на Ганновер-сквер. Стояла приятная ночь, сквозь тонкий зыбкий занавес облаков мерцали звезды. Спать не хотелось. У меня в голове, в ярком свете рамп и софитов, скакали и резвились на сцене идеи; в темном зале, откуда смотрели вечные зрители, стояла атмосфера священной и нежной любви к жизни. Этого чувства — радости созидания — я не испытывал уже много лет. Как знать, быть может, из него выйдет что-то хорошее.

J.B. Priestley Bright Day

Печатается с разрешения автора и литературных агентств United Agents Ltd и Synopsis.

© J.B. Priestley, 1946

Школа перевода В. Баканова, 2013

© Издание на русском языке AST Publishers, 2014

Перевод П. Козлова.

«Sartor Resartus» — «Перекроенный портной» ( лат .).