Джон Пристли - Сэр Майкл и сэр Джордж

Сэр Джордж ненадолго задержал взгляд на высоких окнах, выходивших на Рассел-сквер. Там в сверканье дождя апрельский день. Надеясь, что его американский гость не заметит, с какой неохотой с ним разговаривают, — сэр Джордж верил в учтивость и до сих пор стойко сражался под ее изрешеченным в боях бархатным стягом, — он сказал:

— Простите, мистер Бэкон. Как вы сказали?

Мистер Фрэнклин Бэкон был послан в Европу как стипендиат Общества имени Линкольна Эпплбаума — писать исследование о государственном содействии развитию искусства. Это был высокий, ширококостный юноша, очень нескладный и с лицом, настолько ничего не выражавшим, что казалось, его только что выпустили с фабрики и едва успели распаковать. Голос у него походил на отдаленный вой пароходной сирены, и слушать его было очень трудно.

— Я говорил, сэр Джордж, что никак не пойму толком разницу между вашим Департаментом информации и искусства…

— Мы называем его Дискус, мистер Бэкон. Так короче.

— Ясно. Так вот, я все еще как следует не пойму разницу между вашим Дискусом и Комитетом содействия искусству.

— Так называемым Комси, мистер Бэкон.

— Да, сэр, мне уже говорили. Так вот, сэр, повторяю…

Но сэр Джордж ловко перебил вой сирены:

— Кстати, вы уже видели моего коллегу из Комси — сэра Майкла Стратеррика?

— Нет, сэр. Мне не удалось связаться с сэром Майклом.

Ответ расстроил сэра Джорджа по двум вполне веским причинам: во-первых, он понял, что к директору Комси обратились до него, то есть выказали Майклу предпочтение. Во-вторых, стало ясно, что хитрый Стратеррик знает, как увиливать от таких скучнейших посетителей. А может быть, его штат умел охранять свое начальство, чего сэр Джордж при всем желании про своих подчиненных сказать не мог — бросили же они его на съедение этому Бэкону. Надо будет им внушить со всей суровостью: генеральный секретарь надеется, что все примут к сведению…

— Позвольте объяснить вам разницу между Комси и Дискусом. Их деятельность не совсем совпадает. Мы в Дискусе несем ответственность за весьма серьезную информацию, чем в Комси не занимаются. С другой стороны, надо откровенно признать, что в некоторых частных случаях, касающихся распределения дотаций… м-ммм… хозяином является Комси, а не мы. Но в отношении руководства искусством — а я знаю, что вы изучаете именно этот аспект, — обе организации несут одинаковые функции.

— Это как же? — Брови мистера Бэкона взмыли почти до коротко подстриженных волос.

— Вы хотите сказать, что нам вовсе не надобны две отдельные организации? И вы совершенно правы, мистер Бэкон. Все, что Комси делает для развития искусства, гораздо лучше можем сделать мы в нашем Дискусе — не стану объяснять вам почему, но для этого есть основания. Да, положение явно нелепое, это верно. Но так уж случилось, впрочем, это длинная история, не буду вас затруднять. И все же…

Сэр Джордж остановился, слегка понизил голос и склонил голову. В подобных случаях он ничего не мог выразить мимикой — лицо у него было широкое, все еще внушительное, даже красивое, но оно уже обмякло, оплыло, будто лик одного из самых благородных римских императоров наспех вылепили из какой-то мягкой розоватой массы. На этом лице могло изобразиться удивление, непонимание, возмущение, добродушие и умеренный энтузиазм, но оно никоим образом не могло принять таинственное выражение. Эту функцию брал на себя голос, и сейчас этот голос почти что чревовещал:

— Строго между нами, мистер Бэкон, все началось в те времена, примерно года два-три назад, когда лорд-президент и министр просвещения друг с другом не разговаривали. И когда министр просвещения организовал Дискус, лорд-президент — не теперешний, а его предшественник — настоял на создании Комси, организации уже и тогда ненужной, а теперь до нелепости бесполезной. Разговоров об этом было немало — по нашему адресу до сих пор острят все кому не лень, — но раньше или позже одной из организаций придется поглотить другую. Говорят, что самому премьеру доставляет удовольствие противиться любой попытке решить вопрос в пользу одного из нас. Вот как обстоит дело, мистер Бэкон.

Последние слова сэр Джордж произнес внушительным ласковым голосом, словно желая проявить необычайную широту души.

— А как вы, сэр Джордж, определите вашу личную ответственность, ваши обязанности, сэр? — Мистер Бэкон вынул блокнот, так и сверкавший новизной и, наверно, полученный в подарок от Общества имени Линкольна Эпплбаума. — Я не о личных обязанностях, а о тех, которые касаются вашей работы.