Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том второй

– Какая разница. Пусть это американцы, я все равно убегу. И, разумеется, я не скажу, кто меня вывез из Лос-Аламоса… – она понимала, что начальство миссис Анны обо всем догадается, но другого выхода у нее не оставалось.

– Я не доплыву до берега… – Констанца сжала зубы, – черт с ним… – на лодке включили прожектор. Мертвенный свет метался по воде залива, выхватывая из темноты остатки разбившейся лодки. Подождав, пока луч доберется до нее, зажмурившись, еле удерживаясь на воде, Констанца замахала руками.

На стальном столе остывала легкая, алюминиевая чашка хорошо сваренного кофе. Вежливый человек, в штатском костюме, принес пакет с чистой, сухой одеждой. Констанца никогда не обращала внимания на такие вещи, но и юбка и джемпер оказались приятной, мягкой шерсти:

– Кашемир, – вспомнила она слово, – тетя Юджиния всегда выбирала кашемир. Лаура и Тони тоже итальянский кашемир носили… – ее снабдили нейлоновыми, американскими чулками, изящными мокасинами, ловко севшими на ногу:

– У них есть мои мерки, – поняла Констанца, – откуда… – человек забрал ее мокрые джинсы и рубашку:

– Ни о чем не беспокойтесь, пожалуйста, – у него были светлые, внимательные глаза, – отдыхайте, скоро вам накроют ужин… – по имени он Констанце не представился. Оказавшись в шлюпке, спущенной с субмарины, услышав русский язык моряков, Констанца едва не вздрогнула:

– Но как? Почему они пришли в залив? О том, что я здесь нахожусь, знала только миссис Анна… – Констанца не стала просить у чекиста, как, про себя, она называла мужчину, тетрадь и карандаш.

– Сжечь бумагу здесь негде. На лодке запрещено курить… – рядом с кружкой лежала круглая, жестяная коробочка, с ароматным, жевательным табаком, – а рвать листы, и спускать их в унитаз, опасно… – человек извинился за тесноту ванной и каюты:

– Но переход ожидается быстрым, – он улыбался, – скоро мы увидим берега СССР… – Констанца тоже не говорила, как ее зовут.

– Думай, думай… – она медленно жевала пахнущий ванилью табак, – думай, как они могли понять, что я на острове? Словно они меня ждали… – Констанца подперла ладонью острый подбородок:

– Либо миссис Анна играла, все время, как играли со мной американцы, изображая допросы, и так называемое освобождение. Мэтью извинился, объяснил, что рейд был частной инициативой горячих голов. Виновников, якобы, наказали… – Констанца поморщилась:

– Ложь на лжи, и ложью погоняет, как любил говорить дядя Джон. Миссис Анна знает мои мерки, мы в магазине вместе были… – в одном из саквояжей женщины могла прятаться рация:

– Она вышла на связь, передала данные в СССР, они привезли одежду. Она знала, что я не смогу оставить Степана в опасности, что я попытаюсь выручить его, с Лубянки… – Констанца почесала лоб:

– Но тогда почему она говорила мне, что Степан в безопасности… – уравнение не складывалось. Констанцу это беспокоило.

– Наука требует точности, – говорила она сотрудникам кембриджской лаборатории, – нельзя, спустя рукава, относиться к расчетам. Нельзя оставлять приблизительные цифры. Все данные должны быть выверены, по многу раз… – Констанца пожалела, что у нее нет доступа к ЭНИАКу:

– Но машины, делают только черновую работу, массивные объемы вычислений. Ответственность за выводы лежит на ученом. Как на мне всегда останется ответственность за смерть невинных людей, в Японии… – она вздохнула:

– Потом. Сначала надо отыскать Степана, спасти его… – прежде всего, ей требовалось понять, откуда в Пьюджет-Саунд взялась русская подводная лодка.

– Если бы миссис Анна работала на советскую разведку, ее бы снабдили письмами от Степана ко мне… – пол каюты прикрыли персидским ковром, Констанца прошлась туда-сюда:

– Помещение маленькое, но все хорошо оборудовано… – здесь поставили не флотскую койку, а удобную кровать, с шотландским пледом. В ванной висели пушистые полотенца и халат, Констанца нашла итальянское мыло и американскую зубную пасту:

– Они меня ждали. Но почему миссис Анна говорила мне, что Степан в безопасности? Логичней было бы, наоборот, отдать мне его письма, скорее всего, поддельные, заявить, что от меня зависит его жизнь… – Констанца верила в логику и расчет:

– Мои мерки знал Мэтью. Он заказывал для меня вещи, по каталогу… – она остановилась посреди каюты:

– Стивен тоже знал мои мерки… – по словам миссис Анны, выходило, что брат в Англии:

– Он женился на младшей сестре миссис Анны… – Констанце захотелось опустить голову в руки, – все случившееся может быть большой операцией русских. Стивен тоже мог оказаться на Лубянке. Нельзя верить ни одному их слову… – она сцепила зубы: