Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том второй

– Явно не Трумэн, американцы за него больше не проголосуют. Насчет президента, неизвестно… – Донован пыхнул сигарой, – а Мэтью может, к тому времени, стать председателем комитета начальников штабов, или военным министром… – Донован боялся, что Оппенгеймер, в Лос-Аламосе, подготовит материалы о работах Вороны, не заботясь о будущих читателях доклада. Открывая наскоро переплетенный том, в полтысячи страниц, Донован ожидал бесконечных крючков формул:

– Только первый том, – он бросил взгляд на стол, – а всего их три. Мэтью и Гровс молодцы, отлично справились… – по мнению Донована, даже бездарь и неуч, президент Трумэн, разобрался бы, о чем идет речь. Генералы Горовиц и Гровс перевели научные выкладки Оппенгеймера на человеческий язык.

– Они сегодня в Вашингтон прилетели… – Донован сверился с часами, – ладно, пусть отдыхают. Вообще, едва время завтрака прошло… – стрелка миновала девять утра. Во Франции Дикий Билл пристрастился к свежим круассанам, с миндальным кремом и шоколадной начинкой. Он смахнул крошки с губ, бумажной салфеткой:

– Мэтью мне здешнюю французскую кондитерскую порекомендовал. Обходительный он человек, ничего не скажешь… – по мнению Донована, круассаны не дотягивали до выпечки, которой в Париже угощал его мистер Федор:

– Он говорил, что круассаны из ресторана, рядом с его квартирой, на рю Мобийон… – вспомнил Донован, – вода, что ли, в Вашингтоне другая? Все равно, вкус не тот… – судя по всему, мистер Федор перешел с круассанов на родной ржаной хлеб. Донован не предполагал, что, когда-нибудь увидит, или услышит мужа Кукушки:

– Вербовка советских ученых, какая ерунда… – он поморщился, – а мы, дураки, уши развесили. Занялись его предложением, выпустили из поля зрения Кукушку. Она и с младенцем на руках обставила на три корпуса всю Секретную Службу, как на скачках говорят… – в отчете из Лос-Аламоса все было понятно. Доктор Кроу унесла в СССР секреты атомной бомбы и реактора, чертежи новейших самолетов, способных подойти к звуковому барьеру, сведения о баллистических ракетах и вычислительных машинах.

– Советы нас тоже сейчас на три корпуса обставят… – желчно сказал Донован. Променяв пончики на круассаны, кофе он, тем не менее, продолжал пить на американский манер, слабым, сладким, разбавленным молоком.

– Кукушка всегда черный кофе пила, без сахара. Она вообще молодец, следила за собой, не распускалась… – Донован разозлился:

– Прекрати думать о мерзавке. Отец ее был преступником, и она такая же. Еще и Меира за собой потащила, с равом Горовицем покойным… – наблюдение за квартирой Утки пока ничего не дало. Занятия в университете начинались в сентябре. Утка ездила в Норфолк, где военно-морской штаб начал перевод флота с военных шифров на коды мирного времени. Сын женщины отдыхал в лагере. По слухам, она привозила его в Нью-Йорк в конце августа. Даллес велел Гуверу особенно пристально следить за квартирой Деборы:

– Ягненок, наверняка, в Москве, – мрачно сказал Даллес, – прошла трогательная встреча братьев… – Даллес и Гувер считали, что капеллан, на самом деле, жив. Донован не очень верил в такой исход:

– Есть очевидцы его подвига, – сказал он коллегам, – в конце концов, капеллану, не просто так Медаль Почета дали. Он командовал кораблем, после гибели офицеров, обеспечил эвакуацию личного состава, и ушел на дно… – Даллес прервал его:

– Именно. На дне его ждала подводная лодка. Море в тех краях теплое, он мог долго на воде продержаться. Не забывай, его жена и тогда шифрами занималась. Ей ничего не стоило сообщить русским курс движения корабля… – согласно показаниям моряков, капеллан отдал спасательный жилет какому-то матросу. Донован, было, открыл рот, но махнул рукой:

– Ладно. Видно, что они оба собираются стоять на своем… – Даллес считал, что Деборе недолго осталось ждать свидания с мужем:

– Либо капеллан сам появится в Нью-Йорке, либо пошлет в Америку младшего брата, чтобы он вывез Утку и ребенка в СССР, – сказал коллега, – здесь-то мы их и накроем… – Горовицей ждал электрический стул, за измену родине.

– Ребенка, наверное, лондонская родня заберет… – Даллес утверждал, что доктор Горовиц тоже давно в СССР:

– Она, наверняка, от британцев к русским переметнулась. Особенно, если вспомнить, что ее второй муж тоже с подозрительными связями… – ни о докторе Горовиц, ни об Аврааме Судакове никто, ничего не слышал. По мнению Даллеса и Гувера, отсутствие новостей доказывало, что оба партизанских командира подались на восток, к дядюшке Джо. Донован хмыкнул: