Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том третий

Живя у товарищей, он навещал Джоанну и сына по выходным.

К удовольствию Ворона, мальчик рос похожим на него, как две капли воды:

– Джоанна невзрачная, как и ее брат. Внешность важна, для фотографий в газетах, для лекций… – Ворон любил позировать. Он, с большим тщанием, отбирал снимок автора, для книги. Его изобразили в меховой куртке инуитов, опирающимся на костяной гарпун. Сэр Николас красиво откинул назад гордую голову, с длинными, ухоженными волосами, темного каштана:

– Мама всегда меня элегантно одевала, даже ребенком. Джоанна на наряды внимания не обращает. Сама ходит в затрапезных платьях, и Стивен в обносках бегает… – жена шурина, леди Элизабет, тоже была дочерью герцога, но росла в горной, шотландской глуши:

– Она стригла овец, лосося рыбачила и блины пекла. Ходит, за всеми газовые светильники прикручивает, чулки свои штопает… – сэр Николас привык к роскоши, окружавшей мать. Когда сын был еще подростком, Мирьям открыла ему банковский счет. Деньги у Ворона, казалось, никогда не заканчивались. Он шил городские костюмы у отличных портных и вообще, не считал средства. Шурин, в Банбери, носил на охоту сапоги деда, погибшего от бомбы ирландских террористов:

– И вообще, он больше на мастерового похож, чем на герцога… – шурин водил детей на деревенские ярмарки, и не гнушался посидеть за пивом, в деревенском пабе. Николас и сам пил с матросами, в Ист-Энде:

– Но я не герцог, – усмехался он, – по сравнению с Джоном, у меня новый титул. Джоанна дочь своей матери. Судя по фотографиям, герцогиня тоже плохо одевалась. У нее только наука в голове была… – Ворон оставил дочь в Англии младенцем. По описанию Лауры, Констанца и внешностью, и характером, пошла в мать.

– Такая же упрямица… – покуривая трубку, Ворон внимательно, аккуратно, наносил на карту очертания горного хребта, на севере, – Джоанна, дурочка, думала, что сбежит от меня. Нарты украла, собак увела. Конечно, до берега она не добралась… – Ворон нашел жену при смерти, почти не дышащей. Нарты занес снег:

– Она ползла куда-то, еле двигалась… – он не стал помогать жене, устроив себе уютное убежище, из шкур. В поднявшейся метели, слушая лай разбежавшихся собак, он следил за темными очертаниями ее фигуры. Ему было интересно, сколько времени займет смерть женщины. Мужчин, умирающих от мороза, Ворон видел много раз:

– Она не поняла, что я рядом, не открыла глаз… – через час она замерла, вытянувшись на вечном льде. На нартах он нашел кожаный мешок, с ее дневником и заметками:

– Я все сжег, и карту я тоже сожгу, когда их найдут… – Мишель провел пальцем по маршруту:

– Правильно он говорил, всего пятьдесят миль, то есть сто километров. Если не начнется метель, то мы за пару дней доберемся до побережья… – по словам сэра Николаса, в первый месяц осени погода оставалась мягкой. Мишель привлек к себе Лауру:

– Жаль, что Ворон нам никакого оружия не дает, но мы справимся. Хищников здесь нет, а с лодкой мы разберемся… – в палатке стояло сладкое, блаженное тепло. Мишель зевнул:

– В общем, в конце месяца окажемся в Грютвикене, сразу вызовем Лондон… – Лаура, боязливо, подумала:

– В конце месяца. Может быть, что-то получилось. Мы который день друг от друга не отходим… – отложив карту, Мишель приник губами к ее плечу:

– Пока мы не сели в нарты, давай не терять времени… – Лаура, внезапно, замерла: «Мишель, что это?». Прислушавшись, он спокойно отозвался: «Выстрелы. И, кажется, из немецких автоматов».

До неожиданного появления племянника сэр Николас хотел оставить женщину себе:

– Так будет безопасней… – он покуривал у раскрытых ставень дома, глядя, как Лаура возится на грядках с овощами, – так она ничего, никому не скажет. Семья ее давно считает мертвой… – племянница оказалась ловкой, работящей, одинаково хорошо управляющейся с кухонной утварью и оружием:

– Фигура у нее отменная… – Лаура, наклонившись, выдергивала с грядок морковь, – а с лица, как русские говорят, не воду пить. Ей четвертый десяток, она еще родить может… – Ворону было за семьдесят, но в себе он не сомневался:

– Тридцать лет без женщины, слишком долго, – недовольно думал он, – Джоанна мне никогда не отказывала, не смела. Она просто взяла и сбежала… – в дневнике жены Ворон прочел о ее тоске по детям. Все пять лет, проведенные в оазисе, она аккуратно отмечала дни рождения сына и дочери:

– Констанце сейчас три года… – он смотрел на мелкий, четкий почерк жены, – она, наверное, начинает учиться чтению. Стивен не любил читать, в ее возрасте. Он больше интересовался машинами и самолетами… – сын, к удовольствию Ворона, стал летчиком и успел повоевать в Арктике: