Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том пятый

– Ладно. Натали, помоги Констанце, а ты, Ольга, иди рядом со мной… – она не видела очертаний самолета:

– Ольга сказала, что это гидроплан. Де Уинтер объяснил, что они замаскировали самолет. Конечно, гидроплан, они стартовали с подводной лодки. Де Уинтер, какая знакомая фамилия… – близняшки оттягивали руки, Паоло возился в шали.

Прищурившись, Роза заметила слабый свет, в ноябрьских сумерках, почти у кромки моря. Шумели волны, она услышала впереди голос Констанцы:

– У меня в сумке фонарик. Надо мигнуть Степану. Он мог не разобрать звука опеля, из-за ветра… – Роза, мимолетно, бросила взгляд на швейцарские часики:

– Без двадцати минут пять. Эйтингон добрался до комплекса, обнаружил пустой додж, понял, что меня нет ни в особняке, ни в парке… – Ольга отговорилась поездкой в Де-Кастри:

– Это хорошо, – облегченно поняла Роза, – Эйтингон, сначала, отправит людей именно туда. В пять часов взорвутся бомбы, в северном тоннеле. Нам наше вооружение не понадобилось… – удерживая детей, Роза обернулась к опелю:

– В пять часов мы окажемся в воздухе. Они, наверное, прилетели на Каталине… – Роза знала о гидроплане из иллюстрированных, западных журналов. Каждую неделю из Москвы в Де-Кастри присылали ящик со свежей прессой, с французскими сырами и винами, с заказами Розы:

– Мы все туда поместимся, это большой самолет… – девочки обнимали Розу, она вдыхала нежный аромат сладостей:

– Булочки мои, скоро вы увидите нашего папу. У нас самый лучший папа… – Роза вспомнила скрипучий голос Гольдберга:

– В мешке для картошки разгуливать не надо, это будет еще более волнующе… – она сглотнула:

– Самый лучший, самый смелый, самый умный. Он вас любит, всегда будет любить. Он никогда вас не оставит, мои красавицы… – в ушах застрекотал пулемет. Сквозь порывы ветра, Розе почудился голос мужа:

– То есть он еще был просто Монах, а я Портниха. Он велел мне убираться со стены форта де Жу, куда подальше, а я ему пожелала пойти к черту, со своими приказаниями, противоречащими друг другу… – Роза, невольно улыбнулась:

– Тогда Надин, бедняжка, у меня на руках умерла. Власовец сбил ее машиной, увозя раненого Максимилиана… – впереди отчаянно, пронзительно, закричала Констанца:

– Степан, Степан, мы здесь. Иди на фонарик, Степан…

Доктор Кроу, не разбирая дороги, спотыкаясь, ринулась на берег. Роза остановилась, чуть не сбив с ног идущую впереди Ольгу. Девочки испуганно захныкали, Паоло тоже забеспокоился.

Роза схватила женщину за рукав короткой шубки, темного соболя:

– Ольга, как зовут этого англичанина, де Уинтера… – та пожала плечами:

– Максимилиан. Макс. Красивое имя… – у Розы захолодели кончики пальцев:

– Конечно. Это Макс де Уинтер. Владелец Мэндерли… – бесцеремонно оттолкнув Ольгу, удерживая дочерей, она спрыгнула на влажную гальку:

– Констанца, нет, нет… – в белом, стылом тумане, Роза едва разглядела невысокую фигурку доктора Кроу:

– Надо ее догнать, это ловушка. Сюда прилетел вовсе не Степан… – оскальзываясь на камнях, Роза побежала на шум прибоя.

Констанца не могла оторваться от его теплых, надежных рук.

Большие ладони гладили ее впалые щеки. Он целовал высокий лоб, упрямую складку, между бровями, прядку волос, цвета палой листвы, выбившуюся из-под потрепанной ушанки. Констанца запрокинула голову, шапка упала на блестящую, мокрую гальку.

Шумел прибой, он шептал:

– Наконец-то, любовь моя, наконец-то. Мы полетим в Шотландию, и больше никогда не расстанемся. Я люблю тебя, так люблю… – все было так, как думала Констанца, задремывая на исходе ночи, в неуютной, остывшей постели:

– Мы поселимся в маленьком домике, на берегу моря. Степан посадит розы, в палисаднике. Мы заведем лабрадора, они очень добрые. Степан будет летать, как он хотел, в местной авиации, а я вернусь к работе. Стивен с семьей приедет к нам, Густи поиграет с собакой… – Констанца хотела спросить о брате, но только вложила хрупкие пальцы в его руку:

– Кольцо я сохранила, мой милый. Пока мы вместе, смерти нет… – от нее пахло табаком, кофе и горьким, неуловимым ароматом цитрона. Констанца нырнула под распахнутую, авиационную шинель:

– Он сбрил бороду, как в Норвегии, когда мы ездили в Осло. Ему идет, без бороды. Ему все идет… – она, мимолетно, коснулась круглого шрама, на его щеке:

– Максимилиан, мерзавец, ранил его в Дании. Забудь, забудь, все прошло, все позади… – она вдыхала уютный запах пряностей и соли:

– Он все такой же, мой Степан. Только появилось немного больше седины… – туман на берегу был таким густым, что Констанца не видела самолета: