Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– Теперь на востоке еврейская территория, – Марта помнила разговор в кибуце Сде-Бокер, – то есть оккупированная Израилем…

Иосиф рассказал им о разрушении особняка в Рамалле, принадлежавшего Организации Освобождения Палестины:

– Принадлежавшего по слухам, – поправил себя он, – ребята, к сожалению, пристрелили нового хозяина имения, некоего Юсуф-шейха, – Иосиф кинул на стол фотографии, – мерзавец бежал из нашей тюрьмы и перебрался в Иорданию… – Марта поинтересовалась:

– Как он оказался в вашей тюрьме… – Иосиф справился в бумагах:

– Он египтянин, его похитили из военного городка рядом с авиабазой… – Юсуф-шейх владел сведениями о новейших МИГах, переданных Египту Советским Союзом. Марта рассматривала фото убитого:

– И ты его никогда раньше не видел… – Иосиф отозвался:

– Я не занимаюсь допросами пленных арабов, это дело военной разведки… – Марте не нравилась замеченная ей в Тель-Авиве тень в глазах племянника:

– Он где-то встречал Пресли, – так женщина называла про себя неизвестного, – может быть, даже в кибуце. Но если Иосиф его помнит, почему он ничего не сказал…

Судя по виду комнаток, со времени гибели профессора Судакова сюда никто не заглядывал.

Выключив фонарик, Марта присела на подоконник:

– Эстер тоже здесь устраивалась, – поняла она, – ставила рядом пепельницу, стакан с кофе, и курила…

Марта услышала суховатый смешок подруги. Длинные пальцы обхватывали загорелое колено. В коротко стриженых светлых волосах играло полуденное солнце:

– Меир отличается скромностью, – весело говорила Эстер, – и Эмиль такой же. Несмотря на войну, они предпочитают раздельные душевые. После партизанского отряда я на такое не обращаю внимания.

Издалека доносился стук футбольного мяча, в песочнице копошились дети.

– Сорок девятый год, – вспомнила Марта, – Адель вернулась из арабского плена. Дочке Анны был всего год от роду, а сейчас Джеки уехала в Рим… – Иосиф поставил их в известность о намерениях Моссада:

– Если Гладиатора, – Марта заставляла себя не называть сына по имени, – переведут в Европу, мы сообщим ему о Жаклин-Мари, но поддерживать с ним связь затруднительно… – сын открыл абонентский ящик на почтамте в Дамаске, но в столице Сирии появлялся редко.

От Августина весточки приходили чаще, благодаря его встречам с епископом Кардозо:

– Чаще, но все равно редко, – добавила Марта в разговоре, – и пока в Адлерхофе ничего подозрительного не происходит. Макс появляется во владениях Барбье наездами…

Августин понятия не имел, где большую часть времени обретается господин Ритберг фон Теттау:

– Скорее всего, в Швейцарии, – Марта соскочила с подоконника, – но мы не можем стучаться в двери каждой тамошней виллы… – она надеялась, что Фрида согласится уехать из Израиля с Адольфом:

– Максимилиан подпустит ее к себе, – сказала Марта за ночным кофе в кибуце Сде-Бокер, – таким образом, мы узнаем, где его логово… – герцог молча курил:

– Или не узнаем, – сказал Джон, – не забывай, он все-таки ее отец, – Марта покачала головой:

– Девочка никогда на такое не пойдет, она ненавидит нацистов… – Джон хмуро отозвался:

– Циона должна была убить Максимилиана, но вышло, что, – его светлость махнул рукой. Марта решительно отрезала:

– Фрида старше Ционы, у Фриды есть семья, то есть мы. Фрида никогда не окажется на другой стороне баррикад.

– Но девочке будет очень трудно, – Марта рылась в ящике рабочего стола Авраама, – впрочем, о чем я? Фрида не девочка, ей двадцать два. В ее года у меня похитили Теодора-Генриха, я успела сбежать из СССР, пешком пройти по Гималаям и приехать с Максимом в Аргентину в поисках моего мальчика… – старший сын продолжал жить в Берлине, что Марте совершенно не нравилось:

– Он взрослый мужчина, ему двадцать пять, – она вытащила на свет какой-то блокнот, – он понимает, что со Штази на хвосте ему надо соблюдать осторожность… – она надеялась, что маленькая Марта проследит за судьбой Феденьки:

– Если Журавлевы не решат затаиться, – вздохнула женщина, – Комитет не сообщит Марте их новый адрес. СССР большой, в нем можно пропасть бесследно… – она обнаружила в блокноте следы вырванных листов:

– Авраам составлял черновик заявления в раввинский суд, – хмыкнула Марта, – но потом решил избавиться от текста. Он выполнил решение, только сначала страницы перещелкал Элвис Пресли. Понять бы еще, кто он такой…

Из кармана на задней обложке блокнота выпал свернутый листок бумаги. Марта подхватила записку: