Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

– Я сейчас вернусь, Лорен… – Гольдберг повернулся к Марте:

– Иосиф показал мне одно уединенное местечко. Он ждет рядом, но на глаза Захаву не покажется… – Марта кивнула:

– Очень правильно.

Нащупав оружие, она дождалась, пока журналист хлопнет дверью такси:

– Все при мне, Лорен, – улыбнулся Захав, – давайте заедем в магазин за выпивкой. Я сделаю вам настоящую «Мимозу», а не пойло с кошерным шампанским… – Марта прощебетала:

– Вы меня балуете, Солли… – удерживая конверт, Захав приобнял ее за плечи:

– Здесь рядом, приятель, – сказал он Гольдбергу, – рули направо… – машина нырнула в темный переулок, заставленный мусорными баками. Захав внезапно дернулся:

– Что вы делаете… – пробормотал журналист, – что это такое, Лорен… – Марта пошевелила дулом пистолета:

– Браунинг рядом с вашей печенью, мистер Захав, – спокойно отозвалась она, – поэтому не советую вам совершать необдуманных поступков…

Ветер качал раскачивал тусклую лампочку под потолком гаража. В липкой жаре летней ночи шелестели крыльями мотыльки. Пахло солью и потом, Марта вытерла лицо носовым платком. Они даже не привязали мистера Захава к проржавевшей трубе давно отключенного отопления:

– Здесь располагалась военная база, – вспомнила Марта, – сначала британская, а потом Хаганы… – на полу гараж валялись покрытые патиной стреляные гильзы. Иосиф не распространялся о том, откуда ему известно это место, а Марта с Гольдбергом не спрашивал

– Ясно, что Моссад здесь тоже побывал, и не раз, – Марта взяла фонарик, – надо показать эскиз Иосифу и ехать в кибуц…

Она надеялась, что две комнатки профессора Судакова пока никто не трогал:

– Все надо сделать быстро, – напомнила себе Марта, – завтра в кибуц возвращаются Фрида и Моше, они будут сидеть шиву.

Хронометр Марты показывал час ночи:

– То есть сегодня, в воскресенье, – вздохнула она, – Моше приедет из парашютного соединения, – бригаду сержанта Судакова разместили на Западном Берегу, – а Фриду Иосиф привезет из Сде-Бокера… – Марта направила фонарик в лицо Ш. Захава:

– Первое, – она загнула хрупкий палец, – вы забудете об этой истории и никогда больше ничего о ней не напишете, – он закивал, – второе…

Марта взяла у Гольдберга сигарету. Шломо вздрогнул:

– Второе, – она затянулась окурком, – вы забудете, что видели снимки, – Марта кивнула на сумку, – третье, вы забудете меня и господина шофера, который сейчас отвезет вас домой… – по лицу Шломо бежали струйки пота. Марта наклонилась ближе:

– Если мы узнаем, что вы нарушили обещания, – добавила Марта, – мы навестим страну и вас лично, мистер Захав, – Марта отстранилась:

– Как меня зовут… – журналист помотал головой:

– Понятия не имею, я никогда в жизни вас не видел, – Марта отозвалась:

– Правильно. Прощайте, мистер Захав. Надеюсь, мы больше никогда не встретимся…

Во дворе гаража ей в лицо ударил влажный ветер. За оградой вспыхивал и тух огонек сигареты Иосифа. Марта включила фонарик:

– Ты встречал когда-нибудь этого человека, – она показала племяннику эскиз. Ей показалось, что в голубых глазах Иосифа промелькнула какая-то тень:

– Элвис Пресли, – он пожал плечами, – больше никто на ум не приходит, – Марта проследила за выезжающим из ворот базы такси:

– Высадишь меня на шоссе у Кирьят Анавим, – велела она племяннику, – и отправляйся за Фридой… – она бросила эскиз в сумку, – я должна проверить комнаты вашего отчима. Пресли имеет отношение к кибуцу, мне надо понять, кто он такой… – Иосиф замялся:

– Но Кирьят Анавим охраняется, как вы проберетесь мимо поста…

Марта фыркнула: «Заводи машину и поехали.

Кибуц пока спал, но Марта хорошо помнила расписание хозяйственных работ:

– За двадцать лет ничего не изменилось, – женщина двигалась очень осторожно, – в половине четвертого просыпается первая смена дежурных по столовой, в четыре накрывают завтрак для идущих на дойку…

Гостя в кибуце, Марта часто садилась за стол ранним утром:

– Когда нам с Эстер надо было куда-то ехать, – вздохнула она, – двадцать лет прошло с тех пор, как я впервые здесь побывала… – комнатки Авраама остались такими же тесными:

– На этом топчане спала Эстер, – вспомнила Марта, – а здесь ночевала я…

За открытым окном шелестел листьями грецкий орех. Ночь оказалась прохладнее тель-авивской. Над холмами Кирьят Анавим горели яркие звезды. Испещренный темными пятнами лунный диск закатывался за горизонт в стороне Иерусалима: