Владимир Голубев - Забытый рубеж

– Яна, привет! Ты как?

– Здравствуйте, гражданин студент.

– Я вот тут поесть вам принёс, наверно, проголодались?

– Деревенские заходили, мы поели, спасибо. Можете, так сказать, не проявлять излишнего участия в моей судьбе.

– Так я только вот горяченьких щец и каши с тушёнкой.

– Давайте я пообедаю, – отозвалась вторая девушка.

Саша налил ей полную тарелку и протянул ложку.

– Вы нас спасли-то?

Чистов покраснел.

– Да ладно, все копали, я просто на вас наткнулся первым.

– Спасибо. Даже не верится, что жива осталась. Когда земля меня по голове шарахнула, я только и успела мамку да сестричек помянуть. Даже не успела ойкнуть и с жизнью попрощаться.

Она улыбнулась, и в полумраке сарая он разглядел веснушки на бледном лице.

– Вы меня не пугайтесь, меня скоро освободят. Я в лагере-то за ерунду сижу: в свинарнике у моей свиньи три поросёночка сдохли, а бригадир, сам вредитель, всё свалил на меня, хотя не моя даже смена была. Вот я два года как на лесозаготовках. А я ведь в комсомол как все хотела вступить и поехать учиться в город, да вот не успела, теперь, видно, не судьба. Кому я такая нужна, попорченная.

– А как вас зовут?

– Лиза.

– А меня Саша. Будем знакомы.

– Конечно будем. Какое у вас имя красивое – Александр. У нас в деревне мало таких. Есть три Алёшки, Петьки и Кольки, а вот Сашек нет. Коли выйду замуж, то назову сына как вас – Александром, вы же мой спаситель! А если дочь родится, то Александрой.

– Спасибо, даже не знаю, что сказать.

В сарае невидимой паутиной нависла гробовая тишина, и её прервала Яна:

– А я не стану называть вашим именем ребёнка. Я не просила вас меня спасать и продлевать эти бесконечные мучения.

Саня оторопел, он даже не посмел обернуться в сторону говорившей. Лиза приблизилась к парню и шепнула:

– Она сирота. У неё родителей расстреляли по приговору «тройки» 7 7 Внесудебный орган НКВД СССР, созданный в 1937 году в целях проведения операции по массовому репрессированию «антисоветских элементов», якобы действовавших в СССР. Впоследствии все внесудебные решения были отменены. . За то, что в церковь ходили и выступали против закрытия храмов в Серпухове.

– Тогда понятно.

Саня всё же кое-как решился повернуться к Яне, а она, прикрывши руками лицо, беззвучно плакала, отвернувшись к дощатой стене.

– Я не хотел вас обидеть. Вашу порцию я оставлю, а после работы принесу ужин и заберу посуду. Хорошо?

– Идите, Александр, не беспокойтесь, я её покормлю, – отозвалась Лиза.

До конца дня Чистов только и мог что думать о странных словах Яны да об упоминании «тройки». Четыре года назад он, будучи школьником, с радостью вместе с другими такими же старшеклассниками Марковской школы приветствовал тот самый приказ Наркома внутренних дел СССР Николая Ежова о массовых репрессиях врагов народа, что не дают рабочему государству стремительно идти в светлое будущее. А учителя им растолковывали слова Иосифа Виссарионовича Сталина, что с укреплением социализма будет только усиливаться классовая борьба со стороны давно свергнутых классов и уголовников. Потому трудящимся оставалось совсем немного потерпеть, пока полностью очистят социалистическую родину от всех паразитов и врагов, что мешают рабочим построить коммунизм для всего человечества. Правда, через два года того самого наркома Ежова арестовали и отдали под суд за подготовку путча против Советского Правительства в день Великой Октябрьской революции 7 ноября 1938 года и приговорили к исключительной мере наказания – расстрелу. Но сомнений по поводу репрессий в юношеской голове не было: надо, значит, надо. Но вот теперь здесь, за Можайском, он впервые явственно ощутил какими-то непонятными душевными струнами, что, быть может, что-то не то в его любимой стране. Ну никак Яна и Лиза, да и погибшая Катя, не походили на коварных врагов народа: они день и ночь пахали на строительстве укреплений наравне с комсомольцами…

Перед ужином к Сане с загадочным видом подошёл преподаватель черчения, сунул ему в руки кулёк с шоколадными конфетами и, улыбаясь, прошептал:

– Как вы просили, молодой человек, отменные сладости, понимаете ли – фабрика «Большевик»!

– Спасибо, Андрей Аристархович. А сколько я вам должен?

– Это, Саша, для меня – прямо приятный пустячок, а не услуга. Ешьте на здоровье вместе со своей девушкой, в жизни ведь так мало радости. Помните университетскую традицию?

– Огромное спасибо, Андрей Аристархович. Конечно помню.