Колин Маккалоу - Битва за Рим (Венец из трав)

В начале сентября в Риме должны были состояться крупнейшие игры этого года — ludi Romani. В течение последних трех лет их старались проводить максимально скромно и дешево — из-за войны в Италии и отсутствия крупных сумм, которые обычно выделялись курульными эдилами. Но в нынешнем году оба эдила были баснословно богаты, и уже к августу появились очевидные доказательства того, что они сдержат слово и устроят большие игры. Слухи об этом пошли гулять по всему Италийскому полуострову. Вследствие этого каждый, кто мог позволить себе совершить такую поездку, внезапно решил, что лучший отдых от горестей войны — это каникулы в Риме во время ludi Romani.

Тысячи италиков из числа тех, кто впервые обрел гражданские права, а ныне испытывал жгучее разочарование, начали прибывать в Рим уже в конце августа. Театралы, любители гонок на колесницах, заядлые охотники на диких зверей, просто зеваки — все, кто только мог приехать, приезжали в Вечный город. Театралы предвкушали особое удовольствие: старый Акций вынужден был оставить свой дом в Умбрии, чтобы прибыть в Рим и лично осуществить здесь постановку своей новой пьесы.

И Цинна наконец решил, как будет действовать. Его союзник, народный трибун Марк Вергилий, созвал неофициальное заседание плебейского собрания и сообщил собравшимся (среди которых было много италийских гостей), что намеревается надавить на Сенат и вынудить его принять закон о равномерном распределении новых граждан по трибам. Это собрание имело своей целью только привлечь внимание тех, кто интересовался данной проблемой. Поэтому Марк Вергилий не захотел обнародовать здесь свой законопроект.

Затем Вергилий объявил о своем намерении в Сенате. Он страстно призвал отцов-основателей не обсуждать эту проблему дольше, чем они делали это в январе. Высказавшись, Вергилий передернул плечами и сел на скамью трибунов рядом с Серторием и остальными. Он выполнил просьбу Цинны, выяснил настроение Сената. Все остальное должен был делать сам Цинна.

— Отлично, — сказал тот своим союзникам, — беремся за дело. Мы пообещаем всему миру, что, если наши законы, восстанавливающие прежние государственные формы и касающиеся новых граждан, будут приняты центуриатными комициями, мы издадим закон об общем аннулировании долгов. Обещание Сульпиция вызывало подозрения, поскольку он законодательствовал в пользу кредиторов, и, кроме того, это касалось Сената. Но перед нами не стоит такого препятствия. Нам поверят.

Последовавшая за этим активность не была тайной, хотя ее и не выставляли напоказ перед теми, кто был против общего аннулирования долгов. И таким отчаянным было положение большинства — даже среди представителей первого класса, — что общее мнение внезапно обернулось в пользу Цинны. На каждого всадника или сенатора, который никому не был должен и никому ничего не одалживал, приходилось по шесть-семь всадников и сенаторов, глубоко погрязших в долгах.

— Мы в беде, — сказал старший консул Гней Октавий Рузон своим коллегам, Антонию Оратору и братьям Цезарям. — Помахав такой приманкой, как общее списание долгов, перед столькими жадными носами, Цинна добьется своего даже от представителей первого класса и центурий.

— Отдадим ему должное, он достаточно умен, чтобы не пытаться созвать плебейское или всенародное собрание и одним этим укрепить свои позиции, — раздраженно заметил Луций Цезарь. — Если он протащит свои законы в центуриях, они будут легальны, согласно существующему законодательству Луция Корнелия. И, обретя таким образом казну или, на худой конец, частные деньги, центурии сверху донизу проголосуют так, как следует, чтобы отблагодарить Цинну.

— А неимущие будут бесноваться, — молвил Антоний Оратор.

Но Октавий покачал головой; он был далек от тех острейших проблем, которые они сейчас обсуждали.

— Нет, только не неимущие, Марк Антоний, — сказал он спокойно. Впрочем, он всегда был уравновешенным человеком. — Capite censi никогда не бывают в долгах — у них просто нет денег. Занимают только представители средних и высших классов. Причем делают они это в основном для того, чтобы улучшить свое положение или — и это тоже встречается достаточно часто — чтобы сохранить нынешнее. Нет таких ростовщических обязательств, которые бы не имели реального обеспечения. Так что чем выше вы поднимаетесь, тем больше у вас шансов найти тех людей, которые берут в долг.

— Я расцениваю это как твою уверенность в том, что центурии согласятся принять всю эту неприемлемую чепуху, не правда ли? — спросил Катул Цезарь.