Колин Маккалоу - Битва за Рим (Венец из трав)

— И что же это за род людей?

— Он из тех, кто может сильно напугать других.

— Да, он это может!

— Ему должно быть известно, что в его руки никогда не отдадут командование на юге. Оно принадлежит консулу. Поэтому он и не потрудился начинать спор по данному поводу. Он просто подождал, пока консул Катон прибудет в Капую, а затем употребил свое колдовство, которое настолько испугало консула Катона, что он решил держаться от Кампании как можно дальше.

— И у кого ты почерпнул данные для своей гипотезы?

— У Луция Декумия. И еще у моей матери.

— Она-то может знать, — таинственно произнес Марий.

Юный Цезарь, нахмурившись, искоса посмотрел на него и пожал плечами:

— Раз Луций Корнелий получил верховное командование и нет никакого дурака, который смог бы помешать ему, он должен действовать продуманно. Я считаю, что он очень хороший полководец.

— Не такой хороший, как я, — вздохнул, всхлипнув, Марий.

Мальчик тут же уцепился за слабость собеседника.

— Ну вот что, перестань себя жалеть, Гай Марий! Ты опять сможешь командовать, особенно если мы выберемся из этого дурацкого садика.

Не выдержав атаки, Марий переменил тему:

— А что, твой субурский сплетник рассказал о том, как консул Катон действует против марсов? — спросил он и фыркнул: — Никто не рассказывает мне о том, что происходит, — они думают, что меня это расстроит! А меня больше всего расстраивает то, что я ничего не знаю. Если я ничего не услышу хотя бы от тебя, я просто лопну от злости!

— Мой сплетник говорит, — усмехнулся Цезарь-младший, — что у консула начались неприятности с того момента, как он появился в Тибуре. Помпей Страбон забрал твои старые войска — это он умеет! — поэтому консул Луций Катон остался с одними рекрутами — только что получившими гражданство сельскими парнями из Умбрии и Этрурии. Как их обучать, не знает ни он сам, ни даже его легаты, так что он начал их тренировку со сбора всей армии. Он замучил их своим разглагольствованием. Ты знаешь все эти речи: что, мол, они идиоты и деревенщина, кретины и варвары, жалкая куча червей, из которых он самый лучший, и что все они умрут, если не подтянутся, — и тому подобное.

— Ну прямо явились духи Лупа и Цепиона! — с недоверием воскликнул Марий.

— Во всяком случае, одним из тех, кого собрали в Тибуре слушать всю эту чушь, оказался друг Луция Декумия. Его имя Тит Тициний. Он отставной центурион-ветеран, которому ты выделил участок из своих земель в Этрурии после Верцелл. Он говорит, что оказал тебе однажды хорошую услугу.

— Да, я хорошо его помню, — сказал Марий, пытаясь улыбнуться и обильно проливая слезы и слюну.

Тут же в руках юного Цезаря появился «Мариев носовой платок», как он называл сей лоскут, и слюна была тщательно вытерта.

— Он часто приезжал в Рим и останавливался у Луция Декумия, потому что ему нравится слушать новости о событиях на Форуме. Но когда началась война, Тит Тициний записался обучающим центурионом. Долгое время он находился в Капуе и вот в начале года был послан в помощь консулу Катону.

— Я полагаю, Титу Тицинию и другим центурионам не удастся начать обучение, пока консул Катон занимается своей болтовней в Тибуре?

— Разумеется. Но консул Катон включил в число слушателей этих самых центурионов. И именно по этой причине он попал в неприятное положение. Тит Тициний, слушая, как консул Катон оскорбляет всех и каждого, настолько разозлился, что нагнулся, подобрал большой ком земли и бросил его в консула Катона! А потом все начали забрасывать консула Катона комками земли! Он закончил свою речь, по колени закиданный грязью. Его армия на грани мятежа. — Мальчик перевел дух и хихикнул: — Заорал, завяз, заткнулся.

— Перестань играть словами и продолжай!

— Извини, Гай Марий.

— Ну?

— Катон-консул остался цел и невредим, но счел, что его dignitas и auctoritas пострадали нестерпимо. И вместо того чтобы предать инцидент забвению, он заковал Тита Тициния в цепи и отослал в Рим с письмом, в котором требует, чтобы Сенат судил старого центуриона за подстрекательство к мятежу. Тит Тициний прибыл сегодня утром и вот сидит в Лаутумии.

Марий начал подниматься.

— Хорошо. Это оправдывает наше решение выйти завтра утром, Цезарь-младший, — согласился он с беззаботным видом.

— Мы пойдем посмотреть, как там дела с Титом Тицинием?

— И заглянем в Сенат, мой мальчик, — я, во всяком случае, собираюсь именно туда. А ты сможешь подождать в вестибюле.

Юный Цезарь подхватил Мария и машинально придвинулся, чтобы принять на себя вес его беспомощной левой стороны.