Олег Свешников - ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ. Книга 2

В войну я училась в школе и работала на почте. Я первою узнала страшную правду о гибели моего отца Михаила Осиповича, получив похоронку. Он пал смертью героя в битве под Курском в 1943 году. Я шла по деревне и плакала, плакала, никого не стесняясь! В то время горе не скрывали! Я смотрела на небо, тянула руки, слезно просила: «Звезды, милые, возьмите меня к себе, я не хочу больше жить на земле!» Потом мы плакали вместе с мамою, ее зовут Евдокия Ивановна; плакали, обнявшись, бесконечно растревоженные одною тоскою, одним горем. Как это страшно потерять любимого человека! Мама не верила, что ее любимый погиб. И все ждала его, ждала, как Ярославна князя Игоря, присеву окна, до боли в сердце, всматриваясь вдаль.

Но он не вернулся!

На Руси шла битва!

Любимые остаются в земном Мавзолее!

Смерть отца преследовала болью постоянно, я мучила себя жалостью. Часто плакала. Как это тяжело всю жизнь носить в сердце траур!

Едва Александр Иванович вернулся с фронта, и я увидела его, во мне все встрепенулось. Я разбудилась, как спящая царевна! Мир траура отступил! Он стал для меня не только любимым человеком, он стал моим спасением от тоски и горя, моею целительною памятью об отце. Что осталось от Михаила Осиповича? Только портрет в горнице. Он смотрит, чуть прищурившись, с ласкою и добротою на мир.

И на меня.

Он смотрит, а его нет!

Он еще не знает, что его больше нет на земле. И смотрит. А я знаю, что он погиб. И он все же смотрит. Страшно все это. Можно сойти с ума. Неужели он был на земле? Если был, то где он? Убит? Кто же убийца?

Александр Иванович воплотил в себе быль моего отца. Мы стали одним сердцем, одним дыханием.

Такую исповедь я выслушал лично от Капиталины Михайловны, И нашел, Любовь Герою досталась на земле воистину благодарением за его скорбные земные скитания и за его битву за Русь, великую, православную.

Мы на кладбище. Жаркий летний день угасал, заливая таинственную землю лучами закатного солнца. Кладбище истинно русское, ровные ходы от ограды к ограде отсутствуют, полная скученность могил, хаотичность. Но в хаотичности чувствуешь необычную прелесть, невыразимую уютность; такая обратная связь может приятно возникнуть только в русском сердце.

На вечном прибежище возникает скорбная сиротливость, странная тревожность, душевная неуютность. Над травою и цветами, над могилами, вьются белые бабочки, сытно кружит над цветком иван-да-марья шмель. Ветер тихо и грустно раскачивает у изножья траурных холмов синие колокольчики. Едва перекликаются кузнечики, словно осмысливают, что величают себя на погосте, и надо блюсти траур. Совсем неожиданно выпорхнула из кустов неизвестная птица, как из глубин земли, ошалело вознеслась ввысь и белым привидением полетела меж деревьев в сторону деревни. От ее вознесения, небесного полета на сердце еще сильнее разбудилась скорбная тоска, неуютность, горестная тревожность.

Всматриваясь в вечную обитель, в могилы с саркофагами, где смиренно и покорно лежат земляне, отжив свое земное время на земле, невольно думаешь: зачем же вы были, милые, зачем? Пробежала жизнь с печалями и радостями и ушла в покои, в тишину, вечную уединенность. И уже никогда-никогда не вернетесь на землю. Жизнь будет еще катить миллионы и миллионы лет с карнавалами и хороводами, бессмысленным весельем и серьезным взиранием на мир, с любовью и разлуками, с поцелуями и ненавистью, с яблоневыми садами, лунными ночами, с грозами и идущим снегом, с вином и летящими тройками, а вам лежать и лежать. И даже краешком глаза во веки вечные, пока крутится земля во Вселенной, не увидите больше луча солнца, не подержите в руке ветку черемухи.

Ласковую, отзывчивую руку любимой.

Никогда. Никогда!

Странно и страшно.

Как же остро чувствуешь на кладбище истину: «Все проходит!».

Мы долго стоим под березами, у могилы матери Героя. Лицо Башкина каменно непроницаемое, губы плотно сжаты. Он углублен в себя. О чем думает? Сказать затруднительно. Скорее всего, за свою земную сиротливость. Он похоронил и братьев, и сестер, и сына Михаила, осталась одна Аннушка в Ярославле.

Но больше всего он скорбит о матери. Для каждого матерь Человеческая ─ святое существо! Но любовь Башкина к Марии Михайловне, которую он пронес через всю жизнь, необъяснимо велика. Сильна и велика! Это от правды. И еще раз от правды. Я еще не видел такую любовь к матери. И не могу себе объяснить, откуда она взялась, где и в чем ее завязь? И почему? Почему с такою силою возникла?