Олег Свешников - ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ. Книга 2

Он помолчал, как в трауре:

─ Теперь смотри дальше. Негодяи-пришельцы разграбили все богатства моего Отечества! Оказалось, мало! Мало ─ оказалось! Бесстыдная камарилья Виктора Черномырдина грабит уже моего внука! Берут огромные деньги в кредит у Международного валютного банка на нужды нищего люда, а они исчезают. Народу не достаются! Куда исчезают? Ясно, куда! В ненасытное пузо власти! Страшно сказать, разворовывают миллиарды долларов! И пируют-жируют, сволочи, на народном страдании! Проституток купают в шампанском, а счета за сволочные разгулы пришельцев с чужой земли станут оплачивать мои дети и внуки! То есть, Русь! Каково? Не безмерная мука? Строят из хрусталя терема, лунные парки, дома свидания, туалеты строят из русского золота! Покупают самолеты, яхты, а мои и дети в школе падают в голодные обмороки! Да еще в будущем будут оплачивать векселя владык! Каково? Пир во время чумы! Опять моя правда?

Помолчав, Башкин попросил:

─ Налей еще пять капель, страдает душа. Не принимает она такую глумливую Русь! И сволочность такую не принимает! Убей, не принимает!

Я тихо произнес печальную истину:

─ Каждый народ достоин своего правительства!

Подумав, Александр Башкин сказал:

─ Его нет, Олеко, русского народа. Вот какая печаль! Был, и исчез. Распалась духовная и душевная связь русских. Живем по отдельности, как чуждые миры во Вселенной. Или, проще, как льдинки в проруби. Стукаемся, соприкасаемся, а всем холодно. Каждый за себя! Не за Россию. Не за Россию, понимаешь? Как собраться в народ? Где и как найти соборную, объединяющую силу? Этим я болен, Олеко! Ты думаешь, я обыватель, и просто-препросто говорю за людскую боль, за русское страдание, нет, Олеко, воин России! Воин! Был им! И остаюсь!

Враг пришел на Русь, Олеко! И не просто пришел, а пришел уничтожить Русь! И страшнее, с кем я бился! Не зря я слышу в себе, как тянется рука к мечу! Мы уже на краю гибели, на краю пропасти! Такая моя правда, даже не правда, а такое предчувствие, такое пророчество!

Он встал, прогулялся по аллее, остановился у березы и долго, скорбно, смотрел в пространство.

Чего он увидел там, вдали? Я желал угадать, но не мог! Свою юность? Как пасутся голубые кони в ночном? Костры на берегу реки Мордвес? Или от боли за распад жизни на Руси, за распад, где гибель Отечества неизбежна, услышал в себе мятежность, увидел Куликово поле и русскую рать со щитом, мечом и копьем?

Но, скорее, увидел бесконечные пожары и битвы в Великую Отечественную; в мае, на праздник победы, если сильно болит душа, чаще видится, то суровое время! Несомненно, увидел Польшу, реку Нарев, плацдарм, где стояла непобежденная крепость Башкина. Время давно разметало ветром тот священный рубеж. И давно влились в небо, растворились в солнечном свете черные дымы пожарищ. И заросли бурьяном могильные глубокие воронки от бомб, которые рвали землю и защитников бастиона. Возможно, и окопов нет, запаханы плугом. Все теперь ушло. Но вот куда? Куда ушли те руссы, те герои? В наше Время? В нашу Память? Или все ушло в неизвестность? В безмолвие? И быль та тоже поросла бурьяном?

И кружат ли птицы в поднебесье над могильными курганами в Европе, которую он освобождал? Стенают ли тоскливыми голосами над смиренно и покорно лежащими в земле русскими воинами, поют ли величавую песню о жизни?

То Герою очень и очень важно знать!

Никто не хотел умирать. И те воины на реке Нарев тоже.

Но все ушли в Победу! В каждого, кто живет в 21 веке!

Мы, как?

Мы, живущие?

Мы ушли памятью в того воина, кто ушел в Победу?

Дико и страшно, если в душе безмолвие, запустение, безразличие!

Дико и страшно, но так и свершилось на Руси; чужеземцы во власти не чтят воина Руси, не чтят Победу!

Не чтят Сталина!

И на поле битвы Русскому воинству за храбрость, за любовь к Отечеству, совсем-совсем не бросают венки славы, венки боли и траура.

Чужая Русь, чужая!

III

Воин Александр Башкин вернулся на скамью. Было видно, душа его поостыла, но мятеж еще жил.

Пригубив водки, тихо уронил:

─ Знал бы, что сложится такая жизнь, не защищал бы ее с мечом и щитом!

─ Ты защищал Россию.

Воин согласился. Мы выпили еще. На этот раз помянули солдат России, кому не суждено было вернуться с поля сражения! Возблагодарили памятью, кого знали! И они ожили! Через нашу колдовскую память, загадочные мысли! И они стали жить Зажженными Звездами в современном мире! Пусть им снова суждено вернуться во Вселенную, пронестись в небе в прощальном росчерке гаснущею звездою, а там снова вернуться в свои Вечные Мавзолеи. Но воины с автоматом на груди воскресили себя на земле, повидали нас, а мы каждого. Через память.