Олег Свешников - ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ. Книга 2

На выходе его остановили седовласые воины, долго общались.

─ Ты тоже имел честь?

─ Пытался выстроить диалог.

─ И что? Как он при близком общении?

─ Мужик, как мужик, красив, скромен, человечен. Такое ощущение, за людей последнюю рубаху снимет.

─ С себя? Или с народа? ─ без улыбки спросил я.

Башкин отозвался мрачно:

─ С себя, Олеко!

Мы помолчали.

─ Считаешь, он правитель от разума?

На чело Героя легла черная туча:

─ Надо бы еще выпить по пять капель. Выпьем, и больше не будем про Ельцина. Хорошо?

─ Почему? ─ проявил я наивность.

Воин Руси произнес неожиданно, где слышалась горькая, потревоженная боль:

─ Иуда он, а не русский президент! Иуда без покаяния. Без прощения русского народа. Казалось, честно и преданно служил идее Октября! Взошел на вершину власти. Партия поверила ему; а он предал ее! И братьев по идее предал! Подло, гибельно! Ушел в демократы! Я не против реформ; и демократия не есть смертный грех! Жизнь крепка движением. Но он и демократов предал! Миллионы русского люда поверили в обновление жизни в России! И что в результате получилось? Какую Россию он выстроил для своего царствования? Россию воров! Россию господ! Россию рабов! Смотри, десять либералов своровали все богатство России! Народ со времен великого князя Владимира Мономаха, Красное Солнышко, со времен Ивана Грозного собирал богатство России, века и века собирал, а его взяли пришельцы без Отечества и по лжи, как прелютые разбойники, обворовали! Мыслимо? Все богатство, веками накопленною Русью, ушло задаром к чужакам без Отечества! И что награбленному народу осталось ─ бедность, слезы и страдание.

Я попытался возразить:

─ Разве он ограбил народ?

─ Он дал его ограбить, совершенно беззащитного! ─ настоял на своем воин Башкин. ─ Дал бы царь-государь, тот же Иван Грозный, Русь обворовать? Как там думали за народ, я не знаю, но жил народ, при пашне, при хлебном колосе, при хороводе! По чести крутилась жизнь! Теперь, что? Видишь царя-государя, кто посохом стучит по терему вора? Думает за Русь? Все зобы пришельцы забили русским золотом! И все мало! Все, дай!

Над Русью мечутся черные молнии, Олеко! Мне стыдно просыпаться утром. Больно! Стыдно и больно видеть эти толстенные, отъевшиеся рожи власти, только гнев и гнев тревожат воры-хитрецы черномырдины, чубайсы, абрамовичи, все остальные, кто воровски разбогател на народном горе! Мне больно видеть, как эти владыки жизни с довольством едут по улицам моей Руси, по-барски развалясь, в роскошном Мерседесе, а в это время по Русской земле голодными идут в школу мои дети! И мои старики, тоже нищие, ограбленные, тянутся скорбною журавлиною вереницею к помойным ящикам изыскать пропитание! Рабочие не получают зарплату! Русские женщины кончают жизнь самоубийством, ибо нечем кормить дитя! Спасибо еще, что дитя с собою в петлю не забирают, а ведь станут забирать, как еще жизнь развернется! Нормально все это? И что за дикая волчья стая примчалась на Русь, какая все это Зло и вершит! И где он, царь-государь? Куда смотрит? В рюмку смотрит! Чудеса! Не чувствуешь слез?

Каков лик Руси по жизни, ты знаешь! В самом имени ее слышится гордое таинство любви, красивая смиренная непорочность, верность и стыдливость от Бога. По таким святцам и жили русские мадонны! Каждую россиянку Виктор Васнецов рисовал, как царевну! По величию, по целомудрию, по красоте чувств, они и были царевны! И все несли в себе лик Богоматери, иконописную красоты!

Теперь, что? Распад всего и вся, какого еще не знала святая Русь! На ночных улицах России, как моя земная боль, как надруганная правда жизни, оскорбленною, му чительною россыпью ─ проститутки, проститутки, проститутки! Не больно мне? Не просит сердце слез? Недавно ехал на электричке из Новомосковска, мимо проходит пьяная девочка лет тринадцати, озорно, чувственно курит. Страдая, я посмотрел на расхристанную мученицу! И что она? Смутилась? Застеснялась? Издала лебединые клики любви и верности? Повинно и молитвенно поклонилась старику за сострадание? Подняла юбку, игриво спросила: «Что, дед, хочешь? Пятерку найдешь? Приходи в тамбур!»

Я перестал всему удивляться, Олеко! Вернее, устал! Дети не видят мяса, колбасы, масла! И идут на панель. За это я воевал? Мою матерь Человеческую постиг траур в сорок семь лет, умер муж, кого любила! Разобраться, молодая еще, как святая тоска! Сватались. Не пошла! Не изменила супругу. И после смерти! Ради детей жила. На том и стоит Русь! Скажи, эти Золушки, зачем приходят на землю? Для чего созданы природою? Не знаешь? Для красоты жизни, Олеко, для любви! Для семьи и ребенка, чуда земного! Но уходят в черную бездну! Кто пресыщенно оскорбил их любовь? Надругался над еще невинными душами? Не власть? Опять моя правда?