Иван Головня - Следы ведут в прошлое

К сожалению, закончить игру мешает затрезвонивший телефон. Куманько берет трубку и слышит по-юношески надтреснутый басок:

– Докладывает участковый села Озеряны старшина Середа! В селе появился чужой человек, похожий на описанного в ориентировке. К кому приехал, выяснить пока не удалось. Зеленых «жигулей» в селе никто не видел. Разрешите задержать?

– Сами, Михаил Тимофеевич, ничего не предпринимайте – человек этот вооружен! – кричит в трубку старший лейтенант.

– Так я ведь тоже вооружен, – отзывается явно уязвленный старшина.

– Без самодеятельности, Середа! – решительно чеканит Куманько. – Ваша задача: узнать, у кого остановился приезжий, и установить за ним наблюдение. Большего от вас пока не требуется. Мы сейчас выезжаем. Остановимся во дворе сельсовета.

Галич и Сванадзе скрещивают на Куманько выжидающие взгляды.

– Придется, ребята, наш «матч века» отложить на неопределенное время, – кладя трубку, говорит старший лейтенант. – Похоже, Потурай объявился в Озерянах. Звонил тамошний участковый инспектор. Это – в пятнадцати километрах от Богушовки. В путь?

– И немедленно! – Галич уже стоит на ногах и приглаживает успевшие подсохнуть волосы. За ним поднимаются остальные. Шахматы остаются сиротливо лежать на столе…

Проехав метров пятьсот, Куманько велит водителю остановиться.

– Забегу на минуту домой, – объясняет он гостям, – посмотрю, что там делается. Жена попала в больницу, так я сейчас за старшего дома…

– Павел Павлович, – придержав Куманько за локоть, говорит Галич, – ты вот что… оставайся лучше дома. Я думаю, мы и вдвоем справимся с Потураем. Да и старшина поможет в случае чего.

– Ну что ж… раз старшие велят… – разводит руками Куманько. Он явно рад такому повороту событий.

Как и большинство сельских дорог Бережанщины, дорога из Богушовки в Озеряны грунтовая и настолько разъезженная после недавних дождей, что шоферу приходится вести машину, что называется, на черепашьей скорости. Поэтому в Озеряны Галич и Сванадзе попадают только к одиннадцати, когда на смену вечеру приходит теплая летняя ночь.

Старшина Середа, поджидавший гостей у сельсовета, оказывается молодым долговязым парнем в лихо сдвинутой набекрень новенькой милицейской фуражке. Судя по выправке и ладно сидящей на нем синей форме, участковый совсем недавно демобилизовался из армии. Держится он степенно, даже величаво.

Представившись приезжим, старшина отводит Галича и Сванадзе в сторонку – водителя, похоже, он считает излишним посвящать в подробности столь важного дела – и приступает к докладу:

– Приезжего мои люди засекли у дома Людмилы Тимощук. Оказывается, его уже не раз видели у нее…

– Кто она такая, Людмила Тимощук? – интересуется Галич.

– Продавец нашего магазина. Женщина, как бы вам сказать… легкого поведения, словом. Мужа нет – четыре года как умер. Так у нее теперь все приезжие… охотники там всякие и рыбаки ночуют. Бабе тридцать лет…

– Понятно. Дальше.

– Машины с ним нет. Где он ее оставил – неизвестно. У Тимощучки приезжий пробыл чуть больше часа. Когда начало смеркаться, подался с ружьем на озеро и исчез из поля нашего зрения – там повсюду камыши. За озером установлено наблюдение. Согласно приказу товарища Куманько мы никаких действий не предпринимали…

– И хорошо сделали, – успокаивает старшину Галич. – А теперь ведите нас к озеру.

Над селом среди россыпи перемигивающихся звезд висит золотой кружок месяца. Он освещает своим тусклым желтоватым светом пыльную сельскую дорогу, белые хаты, темнеющие за ними сады. Теплый неподвижный воздух насыщен дурманящей голову смесью запахов, из которых горожанин Галич различает разве что запахи маттиолы и липы.

Они идут по дороге между хат, затем сворачивают в узкий переулок и, миновав сады и огороды, оказываются на луговой тропинке. Останавливаются под огромной ивой, тонкие ветви которой опускаются к самой земле. Старшина тихонечко свистит, и спустя минуту перед ними появляется невысокий плотный паренек, лицо которого из-за царящей под ивой темноты невозможно разглядеть.

– Товарищ старшина! – возбужденно шепчет паренек. – Охотник нигде не появлялся. Зато на Остров зачем-то побрела Тимощучка и еще не возвращалась. Наверное, он там…

– Спасибо, Панченко, за службу! – деловито говорит участковый. – Собирай свою команду и – по домам.

– Но мы же… – хочет что-то возразить паренек.

– Дисциплина! – сурово обрывает его Середа. – Сказано: по домам, значит – по домам! Приказы не обсуждаются.