Михаил Демиденко: Следы ведут дальше, или полпузырька философского камня

Кто живёт в Москве, кто в Киеве, а я живу в Усмани. Это небольшой посёлок. У нас нет ни кремля, ни пещер, ни развалин исторических. Правда, у нас много садов. Сплошные сады. Яблоки и вишни растут вдоль реки Усманки, точно купаться пришли, точно нырять собрались. Только Усманка не годится для нырянья — в ней воды по уши, если встать на голову.

Зато рыбы — пропасть. Ходим на рыбалку не с удочками, а с плетёнкой. Поставишь плетёнку потихонечку впереди, ногами взбаламутишь воду — рыбёшка из травы бросается на глубину и попадается в плетёнку. Караси, угорьки, плотвичка, иногда щурята в ладонь, честное слово!

Если, конечно, подумать, то и у нас тоже кое-что найдётся интересное… Например, бобровый заповедник. Он за деревней Песковаткой. Это знаменитый заповедник. Его во всём мире знают. В нём редкие звери водятся, бобрами называются. Нам на уроке естествознания показывали фотографии. Бобры ничего, симпатичные, на крыс похожие, но больше. С собаку. Они называются грызунами, потому что грызут деревья в лесу, из огрызков стволов строят плотины, обмазывают плотину грязью и живут в таком доме круглый год, даже зимой.

[Текст утрачен]

[Текст утрачен]

Когда мы идём по спортивному залу, я иду первым и нарочно начинаю шагать широким шагом. Все тоже начинают шагать широким шагом. В хвосте строя бегут, сбиваются, друг на друга натыкаются… Учитель физкультуры сердится, кричит на коротконожек.

Так им и надо! Это им за версту.

И ещё, в чём мне не повезло… Я очень люблю петь. Как запою… все как закричат:

— Перестань!

Ничего они в пении не понимают! Главное, чтоб с душой петь, правда? Я в детский хор хотел поступить. Пришёл поступать, руководитель хора сел за пианино, приказал петь «до, ре, ми, фа, соль, ля, си…» Я ему хотел спеть про лебедя. Я знаю одну песню, её никто больше не знает. Хорошая песня! В ней про лебедя поётся, как он отбился от стаи — у него крыло болело, — как он сел на воду неизвестного озера; тут зима наступила, снег пошёл, озеро начало замерзать, и прибежала лиса… Понимаете, как тяжело было лебедю видеть такое! Он ведь не дурак. Он понял, что ему будет крышка, что лисица не зря прибежала. Я хотел спеть эту грустную песню. А он:

— Прошу, молодой человек, до, ре, ми, фа, соль, ля, си…

Ну, я и спел и до, и ми, и соль…

Он послушал, закрыл пианино, почему-то закашлял, и сказал:

— Тебе, мальчик, медведь на ухо наступил…

А ещё учитель пения! Откуда он знает, кто кому на ухо наступил? Если бы на меня медведь наступил, я инвалидом был, у меня бы из головы блин получился, я бы тогда не то что петь, говорить бы не смог… В общем, ничего руководитель не понимает.

И ещё мне не везёт с русским языком. Он хромает с первого класса. Я обещал исправиться. Садился на контрольные с отличниками… Всё равно «тройка». Я-то не расстраиваюсь, привык, мне родителей жалко. Когда я получаю тройку, они учат на контрольных быть внимательным, спрашивают: неужели я забыл правило? Конечно, я знаю, что нужно писать «здесь», а не «сдесь», но почему-то во время диктанта я всегда забываю, как надо писать. Это потому, что я сто раз учил правило, а «здесь» — исключение из правил. Их так много, исключений, что никогда не догадаешься, когда нужно писать по правилу, когда наоборот, без правила.

Но самое большое невезение в моей жизни… Ладно, расскажу всё по правде. Понимаете, у меня очень доверчивый характер: я как начну что-нибудь врать, так сразу верю в то, что говорю. Я тут ни при чём, это получается само собой. Учительница, Мария Васильевна, сказала, что у меня богатая фантазия. Но не в этом дело, просто у меня доверчивый характер. Я так думаю.

С первого класса я сидел за партой с девчонкой. Зовут её Зоя Иванова. Мы просто сидели за одной партой и всё такое прочее. Иногда уроки вместе готовили. Это было давно, в третьем классе. В четвёртом нас рассадили.