Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

— Меня вдруг осенила мысль: а что, если этот солдат обратится с письмом к своим товарищам, находящимся по ту сторону фронта? Он согласился. Любопытный факт, товарищи. Его письмо мы отпечатали листовкой и разбросали в тылу. И вот результат: на Котласском участке с этой листовкой к нам перешло около полсотни шотландцев.

На некоторое время военком задумался. Затем продолжал:

— Тогда я загорелся идеей отправлять часть пленных назад. Послали телеграмму товарищу Ленину, он быстро ответил: «Вполне сочувствую Вашему плану отпускать пленных, но только непременно понемногу и исключительно тех, кто действительно хорошо распропагандирован. Телеграфируйте мне немедленно, если надо, то шифром, сколько у вас пленных, какой национальности и сколько из них распропагандировано» [11] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 50, с. 210—211. .

— Могу привести другой пример. — И пояснил: с месяц назад начдив Уборевич сообщил ему, что американцы просят выйти на переговоры. Поставив в известность Главный штаб и Ленина [12] Дежуривший тогда по Главному штабу ныне генерал-майор в отставке А. Д. Чаромский так рассказал автору повести: «Часа в три ночи принял я телеграмму и сразу в Кремль. Владимир Ильич только что ушел отдыхать. В коридоре встретил Якова Михайловича Свердлова, который с интересом прочел донесение. Очень большое внимание они уделяли тогда вопросу братания». , Кузьмин сам отправился в нейтральную зону, где встретился с тремя американскими офицерами.

— Из беседы с ними, — сказал военком, — я вынес убеждение, что американские солдаты теребят офицеров острыми вопросами. Офицеры охотно приняли от меня листовки и спросили: «Ради бога, скажите: Ленин сам по-английски пишет или с помощью переводчика?» Я ответил: «Сам. А вообще он может объясниться с человеком любой национальности». Они не поверили: «Вы шутите или сознательно преувеличиваете возможности своего вождя?» «Никаких шуток, — говорю я, — и никакого преувеличения, господа. Мы ведем с вами серьезный разговор». «Но такого человека даже в Америке нет!» — «А вот это правильно. Добавлю, господа, что такого, как Ленин, на всем земном шаре нет».

Боев не сводил взгляда с военкома, поражавшего простотой. Имеет дело с самим Лениным. Видать, старый большевик и грамотен шибко.

— Похвально, — взглянул на Боева военком, — что подполье распространило письмо Ленина американским рабочим, которое мы переправили в Архангельск. На днях поступило не менее важное письмо Владимира Ильича к рабочим Европы и Америки. Его нужно также двинуть в солдатскую массу.

Суздальцева добавила:

— Нужно, чтобы как можно больше людей узнало о международном рабочем движении в нашу защиту. Товарищ Ленин указывает на это в своих речах. Например, он рассказал о митинге, состоявшемся в Лондоне, в самом большом зале Альберт-холле, на котором было выставлено требование: «Прочь войска из России!» Это подтверждает и телеграмма из Лондона, переданная агентством РОСТа.

Она прочла: «Представитель рабочей партии Галлахер произнес в Глазго речь, в которой заявил, что английские рабочие не будут равнодушно смотреть на вторжение Англии в Россию. Оратор сообщил, что заготовлено огромное количество литературы для распространения между английскими солдатами на Мурмане и можно надеяться, что эта литература разъяснит солдатам смысл и цель вмешательства и заставит их отказаться от борьбы против Советской России».

Участники заседания заговорили о практических вопросах усиления пропаганды во вражеских войсках. До сих пор листовки в Архангельск переправлялись в основном по Северной Двине. Но положение там усложнилось. Агентурным разведчикам теперь надо проходить многие пункты, занятые противником, где развернулись отделения контрразведки. Далеко не всем удается проскользнуть, имеются провалы. Решили использовать путь через оккупированный город Онегу, проложенный Федором Зыковым. Нелегок он, надо пробираться таежными тропами. Зато менее опасен.

Тут же утвердили ответственных за этот участок — Петра Попова, председателя Онежского уездного комитета, и Петра Агапитова, уездного военкома.

Затем Боев высказал просьбу комитета: выделить 50 тысяч рублей для работы в подполье.

— Надо послать, — поддержал Тимме.

— Как, Александр Петрович, выдержит наш банк? — спросил предгубисполкома Степан Попов управляющего банком Цикарева.

Цикарев почесал затылок, ответил:

— Банк-то выдержит, но останется пуст, Степан Кузьмич.