Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

И все же решили идти по лыжне. Она словно подгоняла их, торопила. Вскоре лыжня свернула на юго-запад, пошла в нужном им направлении.

Резкий окрик: «Стой!» — заставил их застыть на месте. Чей он, этот окрик?.. С каким ликованием, разглядев красные звезды на шапках, они как по команде крикнули:

— Товарищи!

Два красноармейца-лыжника взяли их под конвой, а у задержанных радость через край плещется.

— Сполохи счастья, Ваня! — засмеялся Макар, не обращая внимания на подозрительные взгляды конвоиров.

Их привели к начальнику. Комбриг Окаемов, [9] Почти 50 лет спустя И. В. Окаемов, проживавший в Ростове, описывал автору этой повести встречу посланцев Архангельска, а москвич И. Ф. Куприянов рассказал о том, что было с ними дальше. плотно сбитый, средних лет блондин с расчесанными на пробор волосами, был поражен:

— Без лыж по такому снегу? Геройские вы ребята!

Комбриг распорядился накормить связных и снарядить сани, чтобы немедленно отвезти их к начдиву Уборевичу, вагон которого стоял на станции Плесецкая. Через час они уже были на станции. Поднявшись в салон-вагон, увидели двоих — один коренастый, пожилой, а второй сухощавый, узколицый, в очках, очень молодой. Боев обратился к пожилому:

— Товарищ Уборевич! Мы прибыли к вам из Архангельска, чтобы доложить о положении в городе и об известных нам планах интервентов...

Оба внимательно выслушали его, поздравили с прибытием и лишь после этого пожилой сказал:

— А теперь уточним, товарищи. Я комиссар дивизии Куприянов, а начдив Уборевич — вот он перед вами.

— Не беда, — улыбнулся Уборевич, заметив смущение Боева, и принялся расспрашивать прежде всего о пути, по которому они пробирались.

— Да, неподходящ он для наших агентов, Иероним Петрович, — задумчиво проговорил комиссар.

Уборевич связался по телефону с Вологдой, доложил о посланцах военкому армии Кузьмину и, выслушав его, коротко ответил:

— Есть выделить паровоз!

Положив трубку, вызвал адъютанта, отдал распоряжение. «Молод, а как собран, — подумал Боев. — Немногословный, четкий и в движениях, и в командах».

И вот Боев с Никифоровым в Вологде. Остановившись на площади, оглядели четырехэтажное здание с узорчатыми окнами. Красивое! Из камня, а выглядит легко, будто по дереву резьба сделана. И название у гостиницы соответствующее — «Золотой якорь». Теперь тут штаб 6-й армии.

Поднялись на третий этаж. Одна из комнат — кабинет военкома Кузьмина. Боеву комиссар сразу понравился. Открытый взгляд, мягкая улыбка, простота и радость, с которой встретил, располагали. Усадив перед собой подпольщиков, с интересом рассматривая их, заговорил будто с давно знакомыми. Макар вынул оперативную карту и протянул ее военкому. Тот взглянул:

— О, прошу извинить, друзья! Это надо показать начштарму Петину без промедлений. — И вышел. Вернулся довольный: — Большая благодарность вам от командования. Исключительно важная карта.

Вошли Суздальцева и Тимме. Видно, комиссар пригласил их.

— Знакомы? — весело спросил военком.

Черноволосый латыш Тимме, исполнявший обязанности секретаря Архангельского горкома партии, с минуту смотрел то на одного, то на другого.

— Макар Боев! Еле узнал! — воскликнул он.

— Да-да. Привыкли в костюме и при галстуке видеть, а теперь вон во что вырядились, — подавая руку, кивнула Суздальцева на замасленные плащи и унты прибывших.

— Вас тоже не сразу узнаешь, Валентина Ивановна, — ответил Боев, указывая на ее военную форму.

Около часа шли расспросы о положении в Архангельске, о людях. Боев заметил, что военкому они кое- что уже рассказали. Когда высокая круглолицая Суздальцева, теперь заместитель начпоарма, стала расспрашивать о женщинах, и в частности об Ане Матисон и Кате Петровой, военком спросил:

— Матисон — это та самая, к которой Зыков с разведчиками ходил?

Боев смутился: уж не известно ли им и об их любви? И о Зыкове он ничего не знал. Вот ведь какая скрытная Аня — ни одним словом не обмолвилась об этом.

— Наверное, доклад товарища Боева на горкоме [10] В Вологде тогда действовал эвакуированный Архангельский горком партии. Архангельский губком был создан несколько позже, в освобожденном Шенкурске. послушаем? — предложил Тимме.

— Безусловно, — подхватил Кузьмин. — А сейчас дадим товарищам отдохнуть. Устройте их с питанием и ночлегом, Валентина Ивановна. — Подойдя к ним, он еще раз пожал руки. — Дорогой подарок Красной Армии принесли вы, друзья! Огромный труд агентурной разведки выполнили... И крови меньше прольем.