Роберт Лоу - Лев пробуждается

— Ныне разумеете мой интерес к оному, — с сухой иронией добавил Киркпатрик. — А не к вашим сомнительным чарам.

— Каменщик достоин сожаления, — вклинился Брюс, сдвинув брови. — Да и найти его не должны были, однако же он выскочил, будто пук во время пира, в день охоты в Дугласе.

«Вот оно, Проклятие святого Малахии в действии, — добавил про себя Хэл, — впутывает мой грех в мои же поводья, чтобы выволочь его всему миру на обозрение».

Видя выражение лица графа, он хотел бы поверить написанным на нем стыду и раскаянию. Раскаивается лишь в том, что того не спрятали как следует, с горечью подумал Хэл, а не в душегубстве. Он вспомнил охоту, во время которой Гозело явился на свет, а заодно вспомнил, куда отвезли труп, и сызнова подивился размаху натуры Брюса.

— Вы убедили Уоллеса штурмовать Скун, дабы могли войти туда и уничтожить улики, — с изумленным придыханием выговорил он. — Вот чем Киркпатрик занимался в покоях Ормсби. Но как вы убедите народ, что схороненный вами Камень — настоящий?

Брюс кивнул, как будто ждал этого вопроса.

— Это не имеет значения; когда час пробьет, народ поверит. Захочет поверить, — и остается лишь позаботиться, чтобы секрет не раскрылся до времени.

«Пока тебе не потребуется усесться на него, — подумал Хэл. — Для коронации».

— Сожжение дознания Ормсби должно было поставить на этом крест, — в сердцах добавил Брюс. — Кабы не савойский камнерез, о котором мы забыли, потому что он был не в счет.

— И Уоллес, — подчеркнул Хэл, — который вам не доверял. Да и сейчас не доверяет.

— Не имеет значения. — Граф пожал плечами. — Уоллес — разбойник, как бы высоко он ни вознесся. Если узнает, то в конце концов одобрит.

Некогда это могло быть и так, холодно подумал Хэл, однако вместе с тем, как Уоллес преобразил королевство, оно преобразило и его. Две смерти — бедолаги Биссета и савояра — могут прийтись не по душе новому рыцарю, которым становится сэр Уильям Уоллес в своем положении Хранителя.

Он высказал свои сомнения напрямую, и Брюс, погладив подбородок, неохотно признал их значимость.

— Биссет — не моя работа, — проворчал Киркпатрик. — Сие оный мерзкий ублюдок Мализ, добывавший ответы для графа Бьюкенского, каковой отнюдь не дурак.

Оборвавшись, он скорбно взглянул на Хэла.

— Вы преследовали савояра слишком шумно, не в меру беззаботно употребляя Биссета, так что Бьюкену потребовалось не так уж много, чтобы докумекать суть дела. Вот хотя бы Биссет: Мализ тропил его, как только тот вышел из-под вашей опеки. Я подоспел слишком поздно, дабы предотвратить сие. — Помолчав с удрученным видом, добавил: — Там была сущая покойницкая.

Хэл похолодел, лишь смутно догадываясь, какое зрелище могло оставить на дне глаз этого человека такое пепелище. Осознание обратило его внутренности в холодный камень — он так натоптал, что и слепой не сбился бы со следа, а уж тем паче востроглазый, злокозненный Мализ Белльжамб. С равным успехом Хэл мог убить Бартоломью Биссета собственной рукой.

Отчасти прочитав это по лицу Хэла, Брюс утешительно положил ладонь ему на запястье, хотя дальше поджатых губ улыбка и не пошла.

— Сие старая рознь великих родов этого королевства, — сказал он. — Всегда следует ожидать, что Комин будет дышать мне в затылок, стараясь вызнать, зачем и где, что бы я ни делал.

— А теперь они заполучили савояра, — сказал Хэл, впервые узрев истинное положение дел. — Чтобы залучить вас к себе. А вы, конечно, хотите смерти савояра-камнереза ради сохранения вашего секрета.

— Почти, — мрачно заявил Брюс. — Истинно, савояр у них, но смерти его я не желаю. Он нужен мне живой. Он единственный, кто может знать, где Камень лежит сейчас. Коли только сие не ведомо вам.

Хэл моргнул — и вдруг все постиг, словно перед ним распахнулся занавес.

В Рослине заботу о Камне приняли Древлий Храмовник и Джон Фентон, спрятав его, — а теперь оба мертвы и унесли секрет в могилу.

Увидев выражение его глаз, Брюс устало вздохнул, проведя ладонью по лицу.

— Я вижу, что Древлий Храмовник передал вам перстень, и ничего более, — резюмировал он. — Сиречь, если только секрет не у этого камнереза, все наши труды вотще — Камень схоронен в Рослине, и никто не ведает, где именно.

Оборвав, он горько рассмеялся.

— Камень, затерянный среди камней… В том есть некое послание Небес али нет?

От святого Малахии, чуть не ляпнул Киркпатрик, но вовремя прикусил язык.

— Надо попасть в приют прокаженных, — вместо того сказал он, и Хэла внезапно прошил трепет страха.