Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Люди, толпившиеся у входа, расступались, давая им дорогу.

Это была церковь Арнау Эстаньола.

Еще будучи юным бастайшем, он носил сюда на плечах первые камни; став менялой и морским консулом, он делал на ее строительство существенные пожертвования, но и потом, занявшись морским страхованием, продолжал заботиться о храме.

Однако Святая Мария не избежала катастроф. 28 февраля 1373 года землетрясение, которое произошло в Барселоне, разрушило колокольню…

Арнау был первым, кто дал деньги на ее восстановление.

— Мне нужны деньги, — сказал он тогда Гильему.

— Они твои, — ответил ему мавр, осведомленный о несчастье и о том, что в это же самое утро к Арнау приходил член совета строительных работ церкви Святой Марии.

Поскольку удача снова улыбнулась им, Арнау, по совету Гильема, решил заняться морским страхованием.

Каталония, где не было законов, которые существовали в Генуе, Венеции или Пизе, стала раем для тех, кто занимался этой деятельностью. Но только такие осторожные коммерсанты, как Арнау и Гильем, смогли выжить и остаться на плаву. Финансовая система графства рушилась, а вместе с ней — и состояния людей, жаждущих получить быстрый заработок. Среди них были те, кто страховал груз, безбожно завышая его стоимость, но при этом не имел о нем достаточной информации. Ушли из этого бизнеса и ловкачи, которые страховали корабль и товары даже после того, как становилось известно, что корсары захватили корабль, но они распускали слухи, что все это ложь.

Арнау и Гильем тщательно выбирали корабли, но еще тщательнее просчитывали возможность риска и вскоре, благодаря страхованию, сумели восстановить широкую сеть своих партнеров, с которыми они работали раньше, когда еще были менялами.

26 декабря 1379 года Арнау уже не мог спросить у Гильема, можно ли ему взять деньги на церковь Святой Марии.

Мавр умер за год до этого, внезапно…

Арнау застал его сидящим на стуле в саду; как всегда, мавр смотрел в сторону Мекки, куда он обращал свои молитвы, стараясь хранить тайну, которую, однако, знали все.

Арнау поговорил с членами мавританской общины, и ночью они сделали с телом Гильема все, что полагается…

А через год, в ночь на 26 декабря 1379 года, ужасный пожар опустошил церковь Святой Марии.

Огонь превратил в пепел ризницу, хоры, органы, алтари и все, что к этому времени было построено внутри не из камня.

Даже камни пострадали от воздействия пожара, хотя их уже обтесали!

Ключевой камень с изображением короля Альфонса Кроткого, отца Педро Церемонного, — монарх сам оплатил эту часть работ — был полностью разрушен.

Король пришел в ярость, узнав, что память о его царственном предке уничтожена, и потребовал восстановить камень. Но достаточно ли было средств у жителей квартала Рибера для оплаты нового ключевого камня, чтобы удовлетворить пожелания монарха?

Все усилия и деньги горожан были направлены на восстановление ризницы, хоров, органов и алтарей. Конная фигура короля Альфонса была изобретательно изготовлена из гипса, а затем, окрашенная позолотой, приклеена к ключевому камню.

3 ноября 1383 года был установлен последний ключевой камень на центральном нефе, самый близкий к главному входу. На нем красовался герб совета строительных работ в честь всех безымянных граждан, благодаря которым была построена церковь.

Арнау бросил взгляд на этот камень.

Мар и Бернат, улыбаясь, шли с ним к главному алтарю.

С тех пор как ключевой камень был поднят на леса, ожидая, пока нервюры арок дойдут до него, Арнау не раз повторял одни и те же слова, адресуя их своему сыну Бернату:

— Это наше знамя!

Мальчик посмотрел вверх.

— Отец, — сказал он, — это герб народа. Такие люди, как ты, имеют свои собственные гербы, высеченные на арках и на камнях, на часовнях и на…

Арнау поднял руку, пытаясь остановить сына, но мальчик продолжал:

— А у тебя нет даже своего места на хорах!

— Это церковь народа, сынок. Многие люди отдали за нее свою жизнь, а их имен нет нигде.

Воспоминания перенесли Арнау к тому времени, когда он, еще несмышленый мальчишка, носил камни от королевской каменоломни до церкви Святой Марии.

— Твой отец, — вмешалась Мар, — обтесал эти камни собственным телом. Лучшего чествования быть не может.

Бернат повернулся к отцу, широко раскрыв глаза.

— Как и многие другие, сынок, — сказал Арнау, — как и многие другие…

Август на Средиземном море, август в Барселоне…

Солнце сверкало с таким великолепием, которое трудно было найти в любом другом месте мира!