Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Оба повернулись.

— О чем вы? — воскликнул Жауме де Бельера.

— Инквизиция не может позволить, чтобы двое… — он сделал презрительный жест рукой, — мирян ставили под сомнение вынесенный приговор. Таков суд Божий. Другой мести не существует! Вы понимаете, Бельера?

Заметив, что тот колеблется, инквизитор добавил:

— Как только вы исполните свою клятву, я объявлю вас помешанным. Теперь вы меня поняли?

— Но клятва…

— Именем святой инквизиции я вас от нее освобождаю.

Жауме де Бельера поклонился.

— А вы, — добавил Эймерик, обращаясь к Женису Пучу, — остерегайтесь мстить тому, кого инквизиция уже покарала. Я понятно выразился?

Женис Пуч утвердительно кивнул.

Фелюга, небольшое десятиметровое суденышко под треугольным парусом, искала пристанища в тайной бухте у берегов Гаррафа, вдали от курса других судов.

Сюда можно было добраться лишь по морю.

Хижина, построенная на скорую руку рыбаками из всяких обломков, которые заносило в бухту Средиземное море, нарушала монотонную картину из камней и серой гальки, боровшихся с солнцем за свет и тепло, которым оно их ласкало.

Капитан фелюги, помимо толстого кошелька с монетами, получил еще и конкретные указания от Гильема.

«Ты оставишь его там с моряком, которому можно доверять, и позаботишься о том, чтобы у них было достаточно воды и еды, а потом займешься каботажем. Но выбирай ближние порты и возвращайся в Барселону как минимум каждые два дня, чтобы получать от меня указания. Когда все закончится, я дам тебе еще денег», — пообещал он капитану, чтобы быть уверенным в его преданности.

Особой необходимости в этом не было: моряки любили Арнау, считая его справедливым консулом, но деньги капитан принял. Однако он не рассчитывал, что женщина откажется от помощи моряка, который мог бы ухаживать за Арнау вместе с ней.

— Я позабочусь о нем сама, — заявила Мар капитану, когда они высадились в бухте и устроились с Арнау в хижине.

— Но пизанец… — попытался возразить капитан.

— Скажи пизанцу, что с ним осталась Мар, а если что-нибудь приключится, возвращайся с твоим моряком.

Она произнесла это таким властным тоном, что капитан даже не попытался возразить.

— Иди, — только и сказала она ему на прощание.

Когда фелюга скрылась за скалами, защищавшими бухту, Мар глубоко вздохнула и подняла глаза к небу.

Сколько раз она пыталась запретить себе мечтать? Сколько раз при воспоминании об Арнау убеждала себя, что у нее иная судьба?!

А теперь…

Она посмотрела на хижину.

Арнау все еще спал.

Во время плавания Мар проверила, нет ли у него температуры, не был ли он ранен. Оказалось, что раны его невелики, но он сильно измучен и обессилен…

Она села у борта, поджала ноги и положила его голову себе на колени.

Несколько раз он открывал глаза, смотрел на нее, и на его губах появлялась улыбка. Обеими руками она держала его руку, и каждый раз, когда Арнау улыбался, сжимала ее, пока он, довольный, не засыпал снова.

Так было несколько раз, как будто Арнау хотел убедиться в том, что ее присутствие не было бредом.

А сейчас…

Мар вернулась в хижину и села у его ног.

Вот уже двое суток он ходил по Барселоне, вспоминая места, которые долгое время составляли часть его жизни. Мало что изменилось за те пять лет, пока он жил в Пизе. Несмотря на кризис, жизнь в городе бурлила.

Барселона до сих пор была открыта морю; ее защищали лишь таски, на которые Арнау посадил свой китобоец, когда Педро Жестокий угрожал своим флотом берегам Графского города. Несмотря на это, по приказу короля Педро IV продолжали возводить западную стену и королевские верфи. А пока они достраивались, корабли становились на якорь и ремонтировались на старых верфях, у самого берега, против башни Регомир.

Гильем пришел туда, ведомый стойким запахом смолы, которой конопатчики, предварительно смешав ее с паклей, затыкали щели в кораблях. Мавр наблюдал за работой морских плотников, столяров-весельщиков, кузнецов и канатчиков, вспоминая, как раньше он сопровождал Арнау во время проверки работы последних, чтобы убедиться, что в канатах, предназначенных для такелажа, не смешивают старую пеньку с новой. Они торжественно проходили между кораблями в сопровождении морских плотников. После проверки канатов Арнау неизменно отправлялся к конопатчикам. Затем он прощался с сопровождающими, и те долго смотрели им вслед.

Позже Арнау беседовал с каждым из них отдельно…

«Их работа основная. Закон запрещает им работать сдельно», — объяснил он Гильему в первый раз, когда они пришли на верфь. Поэтому консул и разговаривал с конопатчиками, чтобы выяснить, не нарушал ли кто-нибудь из них, движимый нуждой, определенную норму, призванную обеспечить безопасность кораблей.