Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Она прошла чуть вперед, однако увидела только советников и старшину бастайшей.

— Где Арнау? — задыхаясь, спросила Мар.

Бастайш, мужчина внушительного роста, с висящим на шее ключом от Святой Раки, посмотрел на нее и ничего не ответил.

Это был секрет. Инквизиция…

— Я — Мар Эстаньол, — торопливо заговорила она, проглатывая слова. — Я осиротела после смерти бастайша Рамона. Ты должен был знать его!

Нет. Он не знал Рамона, но слышал о нем, о его дочери и о том, что Арнау стал ее приемным отцом.

— Иди на берег, — только и сказал он.

Мар перешла через площадь и помчалась по Морской улице, свободной от ополчения. Она догнала группу из шести бастайшей уже возле консульства; они несли на руках все еще не пришедшего в себя Арнау.

Мар хотела броситься к ним, но прежде, чем она смогла это сделать, один из них стал у нее на пути.

Пизанец дал им строгие указания: никто не должен знать о местонахождении Арнау.

— Пусти меня! — закричала Мар, извиваясь в его руках.

Бастайш поднял ее за талию, стараясь не причинить женщине вреда. Она весила вполовину меньше тех камней и грузов, которые он носил каждый день.

— Арнау! Арнау!

Как долго он мечтал услышать этот голос?..

Открыв глаза, Арнау увидел, что его несут какие-то люди, лиц которых он даже не мог разглядеть. Они явно спешили и старались помалкивать. Что происходит? Где он?

— Арнау! — снова услышал он.

Да, это был голос девушки, которую он не мог забыть и которую предал в доме Фелипа де Понтса.

— Арнау!

Берег моря. Воспоминания смешались с шумом волн и солоноватым привкусом бриза…

Что он делает на пляже?

— Арнау!

Голос доносился до него издалека.

Бастайши вошли в воду и направились к лодке, которая должна была отвезти Арнау на фелюгу, нанятую Гильемом. Морская вода забрызгала ему лицо.

— Арнау…

— Подождите, — пробормотал он, пытаясь выпрямиться, — этот голос… Кто?..

— Какая-то женщина, — ответил один из них. — Она нам не помешает. Мы должны…

Опираясь на бастайшей, Арнау поднялся на ноги у борта лодки. Он посмотрел в сторону берега.

«Мар ждет тебя», — вспомнил он слова Гильема — и забыл обо всем, что его окружало!

Гильем, Николау, инквизиция, тюрьма — все это вихрем пронеслось перед ним и исчезло.

— Боже! — воскликнул он. — Приведите ее. Я прошу вас!

Один из бастайшей поспешил к берегу, где молодая женщина все еще упрашивала, чтобы ее пустили к Арнау.

Он увидел, как Мар бросилась бежать к нему.

Бастайши позволили ей пройти к Арнау, который едва держался на ногах: казалось, его могла свалить самая нежная волна.

Мар остановилась.

Арнау стоял перед ней опустив руки, которые повисли вдоль тела как плети. Увидев слезинку, покатившуюся по его щеке, она подошла к нему и нежно подобрала ее губами…

Они не обменялись и словом. Мар сама помогла бастайшам поднять его в лодку.

Прямая конфронтация с королем ни к чему не приведет.

Как только Гильем ушел, Николау стал ходить из угла в угол по своему кабинету. Итак, раз у Арнау нет денег, ему, главному инквизитору, незачем выносить приговор. Папа никогда не освободит его от обещания насчет денег, которое он дал.

Пизанец загнал его в западню. Если он намерен исполнить обещанное Папе…

Стук в дверь отвлек внимание Эймерика, но он продолжал мерить шагами комнату.

Да, минимальное наказание спасло бы его репутацию как инквизитора, избавило бы от столкновения с королем и дало бы ему достаточно денег для…

Стук в дверь повторился.

Николау снова посмотрел на нее.

Как же ему хотелось отправить этого Эстаньола на костер!

А его мать? Что со старухой? Конечно, она воспользовалась суматохой…

Кто-то вошел в приемную. Николау, стоя у самой двери, резко распахнул ее:

— Что?..

Жауме де Бельера, сжав кулак, хотел было постучать снова.

— Чего вы хотите? — спросил инквизитор, метнув взгляд на офицера, который должен был выставить в приемной охрану, а сейчас был загнан в угол мечом Жениса Пуча. — Как вы смеете угрожать воину святой инквизиции?! — закричал Николау.

Женис отвел меч и посмотрел на своего товарища.

— Мы слишком долго ожидали, — ответил сеньор де Наварклес.

— Я не желаю никого принимать, — отрезал Николау, обращаясь к офицеру, которому удалось оттолкнуть напиравшего на него Жениса Пуча. — Я вам все сказал!

Инквизитор собирался уже закрыть дверь, но Жауме де Бельера не дал ему этого сделать.

— Я — барон Каталонии, — гордо произнес он, растягивая слова, — и заслуживаю уважения в соответствии с моим титулом.