Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Николау, застыв у своего длинного стола, смотрел на него, не обращая внимания на шквал камней, влетавших через окно. Один из них попал ему в левую руку, но инквизитор даже не пошевелился. Все остальные члены трибунала отошли подальше от фасадной стены, на которую изливалась вся неистовая ярость ополчения.

Арнау остановился возле двери, несмотря на протесты торопивших его советников.

— Гильем!

Мавр подошел, обнял его за плечи и поцеловал.

— Иди с ними, Арнау. На площади тебя ждут Мар и твой брат. Мне еще нужно здесь кое-что сделать. Потом я найду тебя.

Несмотря на попытки советников прикрыть собой Арнау, люди бросились к нему, как только он ступил на площадь. Его обнимали, похлопывали по плечу, поздравляли. Улыбающиеся лица горожан мелькали перед ним нескончаемой чередой…

Барселонцы не пожелали отойти в сторону, чтобы освободить дорогу советникам, и что-то кричали в поддержку Арнау.

Толпа напирала так сильно, что группа из пяти советников и старшины бастайшей с Арнау в центре с трудом продвигалась вперед.

Голоса людей оглушали Арнау.

Путь от дворца епископа показался ему бесконечным. Ослабевшие в тюрьме ноги начали подгибаться, и Арнау, посмотрев вверх, смог лишь увидеть море арбалетов, мечей, кинжалов. Устремленные к небу, они то поднимались, то опускались под аккомпанемент голосов ликующего ополчения: вверх-вниз, вверх-вниз…

Не успев опереться на советников, он начал падать и в этот миг заметил среди множества знамен и оружия маленькую каменную статую, раскачивающуюся вместе с мечами и арбалетами горожан.

К нему вернулся Гильем, и Святая Дева снова улыбалась ему.

Арнау закрыл глаза и дал себя взять на руки тем, кто шел рядом.

Ни Мар, ни Аледис, ни Жоану не удалось приблизиться к Арнау, как они ни старались, расталкивая толпившихся вокруг людей.

Они увидели его на руках советников, когда Святая Дева и знамена стали возвращаться на площадь Блат.

Его также видели Жауме де Бельера и Женис Пуч, в растерянности стоявшие среди возбужденных ополченцев. Вынужденные присоединить свои мечи к тысячам прочих мечей, арбалетов и кинжалов, они выкрикивали ругательства в адрес инквизитора, но в глубине души молили Николау не уступать, а короля — изменить свое решение и прийти на помощь инквизиции.

Как могло случиться, что король, ради которого они столько раз рисковали своей жизнью, отказался помочь?!

Увидев Арнау, Женис Пуч стал размахивать в воздухе своим мечом и кричать как умалишенный.

Сеньору де Наварклесу был знаком этот крик. Точно так кабальеро кричал и размахивал мечом над головой, бросаясь в атаку. Оружие Жениса натыкалось на арбалеты и мечи стоявших рядом с ним ополченцев. Люди стали отходить от него, и Женис Пуч пробился к группе, где был Арнау. Советники и старшины стремились как можно скорей уйти с Новой площади на улицу Бисбе и не обратили внимания на Пуча.

«Он что, собирается сражаться со всем ополчением? — подумал сеньор де Наварклес. — Его же убьют!»

Жауме де Бельера бросился к своему другу и заставил его спрятать меч.

Горожане, оказавшиеся поблизости от двух сеньоров, смотрели на них с изумлением.

Людской поток продвигался вперед, и как только Женис прекратил вопить и размахивать мечом, пространство вокруг них сомкнулось. Господин де Бельера отвел своего товарища подальше от тех, кто видел его безумную атаку.

— Ты сошел с ума? — спросил он его.

— Они освободили Арнау… Он на свободе!

Женис бормотал, не сводя глаз со знамен, которые начали спускаться вниз по улице Бисбе. Жауме де Бельера заставил его повернуться лицом к нему.

— Что ты задумал?

Женис снова посмотрел на знамена и попытался вырваться из хватки Жауме.

— Отомстить! — воскликнул он.

— Ты выбрал не тот путь, — произнес сеньор де Бельера. Он изо всех сил схватил Жениса и заставил успокоиться. — Мы найдем способ…

Женис пристально посмотрел на него; у него дрожали губы.

— Поклянись мне.

— Клянусь честью.

Члены трибунала, сидевшие в зале заседаний, постепенно приходили в себя.

По мере того как ополченцы покидали Новую площадь, они чувствовали себя все более уверенно. Когда победные крики последнего горожанина перенеслись на улицу Бисбе, главный инквизитор перевел дыхание.

Никто не сдвинулся с места.

Солдаты стояли по стойке смирно, довольные тем, что их оружие и доспехи не пригодились.

Николау обвел взглядом присутствующих.

— Предатель! — обвинил он Беренгера д’Эриля и, обращаясь к остальным, презрительно бросил: — Трусы!