Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

— Забудь обо мне, — ответила она ему сдавленным голосом.

Новый взрыв криков на улице прервал их разговор.

Ополчение уже подходило к Новой площади.

Миновав древние ворота города, горожане обогнули дворец викария — сам викарий наблюдал за происходящим из окна, — прошли до улицы Бокерия, а оттуда прямо от церкви Святого Жауме, чей колокол продолжал звонить, поднялись по улице Бисбе к дворцу епископа.

Мар и Аледис, все еще держась за руки, поспешили к началу улицы. От волнения у них перехватило дыхание, и обе предпочитали молчать. Люди разбегались в стороны, чтобы дать ополчению пройти. Впереди шли старшины бастайшей, которые несли знамя общины, и их товарищи со статуей Святой Девы на плечах, а вслед за ними — все остальные. Улица была расцвечена яркими красками знамен всех общин города.

Викарий отказался принять офицера инквизиции.

— Король не может вмешиваться в дела ополчения Барселоны, — ответил вышедший к офицеру помощник викария.

— Они нападут на дворец епископа, — пожаловался посланец инквизиции, учащенно дыша после быстрой ходьбы.

Но тот лишь пожал плечами, бросив красноречивый взгляд на оружие офицера.

«Ты этот меч для пыток используешь?» — вертелось у него на языке.

Офицер инквизиции, заметив этот насмешливый взгляд, промолчал, и оба остались стоять друг против друга.

— Хотелось бы мне посмотреть, как скрестятся ваши мечи с кастильским мечом или с мавританским ятаганом, — не удержавшись, съязвил помощник викария, прежде чем сплюнуть под ноги офицеру инквизиции.

Тем временем статуя Святой Девы, раскачиваясь под крики бастайшей, уже появилась перед дворцом епископа.

Бастайши замедлили шаг, чтобы объединиться в страстном порыве со всем народом Барселоны. Кто-то бросил в окно камень, зазвенели разбитые стекла.

Вслед за первым камнем полетели другие…

Николау Эймерик и Беренгер д’Эриль отпрянули от окна. Арнау продолжал ожидать ответа Франсески. Ни он, ни она не сдвинулись с места.

Несколько человек стали колотить в двери дворца. Один юноша карабкался по стене с арбалетом за спиной. Люди подбадривали смельчака, а некоторые тут же последовали его примеру.

— Хватит! — крикнул один из городских советников, пытаясь оттолкнуть тех, кто ломился в двери. — Хватит! — громко повторил он. — Никто не будет атаковать дворец без согласия города.

Люди, опомнившись, остановились.

— Ни один человек не посмеет идти в нападение без согласия советников и старшин города! — воскликнул представитель Совета Ста.

Горожане, стоявшие ближе всех к воротам, замолчали, и приказ разнесся по всей площади.

Статуя Святой Девы перестала раскачиваться, среди ополченцев воцарилось молчание, и люди на площади стали смотреть на шестерых храбрецов, которые карабкались по стене фасада; первый уже добрался до разбитого окна зала заседаний трибунала.

— Спускайтесь! — послышался приказ.

Пять советников города и старшина бастайшей с ключом от Святой Раки постучали в двери дворца:

— Откройте ополчению Барселоны!

В то же самое время офицер инквизиции колотил в ворота еврейского квартала, которые закрыли сразу же, как только ополчение двинулось в путь.

— Откройте! Откройте инквизиции! — кричал он.

Офицер хотел пробраться во дворец епископа, но все улицы, которые вели к нему, были переполнены горожанами. Оставался единственный путь — через еврейский квартал, который вплотную примыкал к дворцу. Оттуда, по крайней мере, можно было бы передать сообщение: викарий не вмешается, помощи ждать неоткуда!

Николау и Беренгер получили это известие еще в зале заседания трибунала: войска короля не придут на их защиту, а городские советники угрожают взять штурмом дворец, если им не позволят войти.

— Чего они хотят?

Офицер посмотрел на Арнау.

— Освободить морского консула.

Николау приблизился к офицеру настолько, что их лица почти соприкоснулись.

— Как они смеют?! — рявкнул он.

Сделав полуоборот, он снова сел за стол трибунала. Беренгер сел рядом с ним.

— Пусть войдут, — приказал Николау.

— Освободите морского консула! — слышались крики горожан.

Арнау выпрямился, насколько позволили оставшиеся у него силы.

А Франсеска с того момента, как сын задал ей вопрос, стояла с потерянным видом…

Морской консул!

«Я — морской консул», — читалось во взгляде Арнау, который теперь гордо смотрел на Эймерика.

Пять советников и старшина бастайшей ворвались в зал заседаний. За ними, стараясь быть незамеченным, шел Гильем, который получил разрешение старшины сопровождать их. Мавр застыл у двери, а шестеро вооруженных людей предстали перед главным инквизитором.