Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

Год спустя после «Кровавого воскресенья», 9 января 1906 года, во Владивостоке прошел митинг, в котором участвовали не только рабочие порта, но и солдаты гарнизона и матросы зимовавших в городе кораблей. «Жемчуг» тоже отправил на митинг матросскую делегацию. Поминовение рабочих, убитых при попытке подать петицию Государю Императору, прошло в режиме «гражданской панихиды» – без священников, ведь каждому был памятен тот факт, что организатором погибшей демонстрации в Петербурге был провокатор из попов, пресловутый Гапон…

Полиция траурный митинг не тронула. Зато назавтра, десятого числа, попыталась запретить шумные рабочие собрания. И новый митинг перерос в масштабную демонстрацию протеста.

По городским улицам мутной приливной волной катилась пестрая толпа. Многие были вооружены. Полицейские кордоны тревожно грудились в переулках – болезненными пятнами на городской карте, словно синяки на избитой околоточным физиономии участника беспорядков.

После побудки у борта «Жемчуга» невесть откуда нарисовался чужой ялик, и двое незнакомых моряков позвали экипаж в город – на новый митинг. Кричали политические лозунги. Старший офицер крейсера капитан II ранга С. С. Вяземский не пошел на конфликт и попытался увещевать приготовившихся ко съезду на берег в увольнительную матросов. Командир, капитан II ранга Левицкий, тоже вышел на палубу. И обратился к готовым уехать в увольнительную с просьбой: вести себя осторожнее. Поскольку «в городе неспокойно, порой стреляют, могут и убить». Тем не менее все увольнительные в город все-таки поехали – в сопровождении унтер-офицера. А после фразы командира об осторожности многие еще и прихватили с собой винтовки.

К семи часам вечера, к сроку завершения времени увольнения, все уехавшие целыми и невредимыми вернулись на борт в полном порядке, как и полагается. И лишь утром из газет на крейсере стало известно, что столкновения с властями все-таки были и в городе погибло три десятка жителей.

Пятьдесят шесть участников антиправительственной демонстрации были ранены. И артиллерист «Жемчуга», лейтенант М. М. Домерщиков отдал на лечение пострадавших часть денег из вверенной ему корабельной кассы. Левицкий вынужден был отдать лейтенанта под арест за растрату казенных денег.

«Жемчуг» еще не раз принимал участие в политических выступлениях. И тогда во Владивосток привезли верные правительству казачьи части. Казаки довольно быстро взяли город под контроль, разогнав повстанцев по домам и казармам. А флотское начальство начало разбираться с поддержавшими политические выступления моряками.

Несмотря на то что еще год назад команда «Жемчуга» считалась молодой, многих участников Цусимы демобилизовали и постарались побыстрее отправить по домам. Десять самых активных бунтарей в июне 1906 года попали под суд. И разъехались по штрафным ротам.

Как правило, смена экипажей в те годы проходила достаточно постепенно. Исключения бывали только в силу чрезвычайных обстоятельств. Например, при массовых боевых потерях.

Списание большей половины команды по подозрению в антиправительственной деятельности, пожалуй, случается еще реже…

Впрочем, хоть всего пятеро старослужащих в команде останется, а всё будет кому «просветить» о недавних событиях прибывающих новобранцев. И неизвестно, что хуже для формирования индивидуального стиля действий корабля в будущих боях, – реальная ли память экипажа о проигранном сражении и о неудачном революционном выступлении или смешанная в сознании новичков с собственным представлением, составленным на основе эмоционального рассказа старшего по возрасту сослуживца…

В рассказах-то Цусима выглядела еще страшнее, щедро окрашенная в черно-кровавые тона собственной интерпретацией событий теми, кто их пережил!

А революция – это и вовсе дело молодых, поскольку отвергает прошлое ради неизвестного будущего. Они, молодые, почему-то искренне верят, что те, кто придет им на смену, неизбежно будут лучше. Честнее и целеустремленнее, умнее и справедливее. Опытные агитаторы знают, насколько легче распропагандировать на решительные действия именно горячий душой молодняк, часто обладающий инстинктивным и обостренным чувством справедливости. Вспомните: и «Потемкин», и «Очаков» на момент восстаний числились еще в достроечно-учебном отряде!

«Жемчуг» очень изменился после этой истории. Исчезла былая дерзкая лихость, зато появилось угрюмое, злое, непробиваемое спокойствие. И после смены большей части команды Цусима все-таки осталась сидеть в нем ржавой занозой.