Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

…А крамолой он заниматься не перестал. Просто стал предельно скрытен и осторожен. Ушло время бурных митингов в открытую, настал сезон реакции – с тихой на вид подпольной работой, исподволь подтачивающей окончательно скомпрометировавшую себя в глазах многих граждан государственную власть…

Владивосток бурлил революционными выступлениями полу-стихийного характера еще долго. Утром 17 октября 1907 года в бухте Золотой Рог, при поддержке митинга рабочих на берегу, восстал миноносец «Скорый». Пытавшийся силой предотвратить бунт командир его, лейтенант А. П. Штер, был в горячке застрелен. Миноносец снялся со швартова, перебрался малым ходом по бухте поближе к центру города и спокойно, даже деловито начал осыпать трехдюймовыми снарядами резиденцию губернатора. Потом перенес огонь на здание военно-полевого суда, как раз занимавшегося делами арестованных крамольников. В финале несколько снарядов залетело и на территорию военного городка, пробив стену казармы у верных правительству пехотинцев…

Бунт продолжался двое суток. На берегу возобновились уличные бои рабочих с войсками и полицией.

Губернатор пытался привлечь «Аскольда» и «Жемчуга» к подавлению восстания. Но оба крейсера отказались открывать огонь по соотечественникам. Опасаясь, что они, чего доброго, еще и поддержат инсургентов, губернатор оставил их в покое. В итоге «Скорый», толком ничего не добившись, сам сдался властям, израсходовав боезапас на почти безрезультатную стрельбу по губернаторскому и судейским особнякам…

За революционными событиями как-то на втором плане остался для «Жемчуга» поистине судьбоносный факт: сначала во флоте Англии, а потом и в большинстве других развитых морских держав завелись дредноуты. И перевернули привычное представление флотоводцев о технике и тактике сражений, запустив фактически с начала всю гонку вооружений на море. Если огромный линкор с турбинами в качестве ходовых систем способен развивать скорость больше двадцати узлов, то что, скажите, пожалуйста, делать в этом мире еще довольно молодому разведчику, у которого паровые машины и фактический ход не намного больше?..

С разработкой и строительством в водах европейских метрополий разведчиков нового поколения началось массовое откочевывание морально устаревших крейсеров на колониальные станции. Туда, куда дредноуты со своей новейшей «свитой» пока еще не добрались. Те же «Аврора» и «Олег», вернувшись на Балтику, пополнили ряды кораблей более чем сомнительной боевой ценности для будущих войн и служили теперь в учебно-артиллерийском отряде.

Здесь, во Владивостоке, ни дредноутов, ни их сверхпрытких спутников – легких крейсеров с турбинными ходовыми – пока еще не было. И «Аскольд» и «Жемчуг» автоматически оказались в приемлемой для службы «экологической нише». Но при нынешней интенсивности технического прогресса, много ли воды утечет, пока новое время протянет свои длинные руки и сюда?..

Вскоре капитан II ранга Левицкий, согласно существовавшим цензовым правилам, оставил пост командира «Жемчуга» ради дальнейшего продвижения по службе. С начала 1908 года крейсером командовал его бывший старший офицер, капитан II ранга С. С. Вяземский.

Весной 1908 года Вяземский обратился в Главный морской штаб за разрешением о выводе «Жемчуга» в резерв для длительного капитального ремонта. Изначально наскоро и неаккуратно собранные котлы и ходовые механизмы, надорванные во время великого перехода через три океана, после ледовой зимовки 1907–1908 года начали откровенно сдавать. При повышении давления в системе сразу же начали вылетать или лопаться тонкие котельные трубки. Безопасный предел скорости составил не более 19–20 узлов.

«Дальнейшие плавания крейсера и, тем более, активная боевая служба без надлежащего ремонта невозможны. Выходы в море надо считать безусловно опасными в смысле сохранения хотя бы относительной исправности механизмов», – писал Вяземский.

Вместо ремонта и отдыха ГМШ распорядился отправить «Жемчуг» на дипломатическую службу. После отзыва во Владивосток в ремонт канонерской лодки «Манджур» остался вакантным пост русского дипломатического стационера в Шанхае – и достался теперь «Жемчугу».

В принципе, служба при дипломатическом представительстве своей страны в чужих водах считается делом относительно «непыльным». Например, избыточной нагрузки на ходовые системы здесь почти не бывает. Кому в этих водах не известно, что откомандированный на дипслужбу в Корею накануне русско-японской войны «Варяг» угодил на этот пост из-за предаварийного состояния своих никлоссовских котлов? И надо же было так распорядиться судьбе, чтобы война в итоге началась именно там – на тесном внешнем рейде тихого городка Чемульпо?