Валерий Воскобойников - Довмонтов меч

То, что надумал он, было не только опасно, но и невозможно. Однако как раз все рыцарские телохранители были заняты, сам же рыцарь потерял увлечение боем, да и правая рука у него была обездвижена.

Довмонт почти поравнялся с ним, чёрный дикий конь встал вплотную с рыцарской белой лошадью, пытаясь укусить её в защищённую холку, и Довмонт, крепко обняв рыцаря, словно близкого друга, сдёрнул его с лошади и перебросил вперёд себя, на своего коня.

Рыцарь попытался ударить металлическим затылком, но Довмонт, по-прежнему обнимая его правой рукой, выхватил левой тот кинжал, который когда-то дарил Гердене, и, отклонившись назад, размахнулся, с силой ударил, пробил доспех и всадил клинок в рыцарскую спину. Тело, которое он держал впереди, мгновенно обмякло. Он успел выхватить из руки его, а теперь снова свой меч. Конь в это время отбивал, страшно скалясь, чью-то атаку. Довмонту было некогда смотреть по сторонам, он расцепил пояс, на котором висели ножны — те самые, зелёного бархата, с серебряным позолоченным наконечником, — спихнул рыцаря вниз, сразу нацепил ножны на себя и, ощутив знакомые тепло и уют рукояти, взмахнул обретённым мечом.

И вовремя взмахнул, потому что один из телохранителей, срубив пешего псковского ратника, нацелился копьём как раз в него. Довмонт сумел откачнуться от копья и, сблизившись, старым своим другом Палваном прорубил ему доспех. Сеча была жестокой.

Ратники, и новгородцы и псковичи, падали рядами. Но, упав, даже на грязном с большими кровавыми пятнами снегу они продолжали сражаться. Оттуда, снизу, раздавалось и яростное рычание, и стоны, и мальчишеский визг. Кто-то кому-то кусал ухо, кто-то кому-то вцепился зубами в нос.

Неожиданно Довмонт увидел поблизости князя Димитрия Александровича. На него наседали сразу два рыцаря. Князь отбил одного, увернулся от второго, но тут же появился третий.

Третьего сбил на землю Довмонт. Вместе они добили и второго.

— Спасибо тебе! — прокричал Димитрий Александрович. — Давно такой сечи не видел. Твои хорошо держат!

— Да и твои молодцы!

— Юрка не удержал — бежит!

Молодой Юрий Андреевич поставлен был в центре со своей дружиной. И напора не выдержал.

— Нажать надо бы! — крикнул снова князь Димитрий Александрович.

Хорошо сказать — «надо бы», когда у Довмонта уж и воеводы не стало.

— Нажмём! — прокричал он в ответ и стал искать глазами Лубка. Потом скомандовал своим. Нашёл наконец Лубка, тот кивнул и тоже прокричал что-то яростное псковским ратникам.

Обретённый меч прибавил силы, давно Довмонт не бился так уверенно. Он снова врубился в гущу рыцарей, его дружина, чтобы не потерять своего князя, врубилась за ним. Справа бились воины князя Димитрия. Один из них, высокий, широкоплечий богатырь Павша — Довмонт ещё прежде запомнил этого боярина, — без доспехов (в доспехах же он выглядел ещё больше) крушил рыцарей направо и налево.

Но постепенно порыв прошёл, и силы стали кончаться. Правда, и ряды рыцарей поредели. И, замахнувшись на очередного врага, князь вдруг услышал от него из-под доспехов отчаянный и стон и плач одновременно.

— Братья! — снова крикнул он. — Победа! Вперёд! Вперёд!

Пересиливая себя, он погнал храпящего коня на новую кучку рыцарей. Но те уже пятились, а потом стали поворачивать лошадей и направлять их в сторону города.

— Гони, гони их! — упоённо прокричал поблизости князь Димитрий.

И вот другие рыцари тоже стали заворачивать лошадей, отступали, пятясь. Уже все их пешие воины в лёгком вооружении, толкая друг друга, спотыкаясь, падая, устремились к воротам крепости. Откуда-то слева появились тверские ратники, они соединились с псковскими и новгородцами и, выставив копья, гнали последних своих врагов. Так они взобрались на плоский холм, где стояли поутру железные рыцарские полки.

До крепости было неблизко — огромной ширины поле. Рыцари, врассыпную, обгоняя пеших, удалялись, пешие воины устали сильнее и бежали не столь быстро. Но и ратники тоже устали, а потому двигались не быстрей отступающих.

«Только бы не было засады!» — с отчаянием подумал Довмонт, вглядываясь в темнеющий лес на краю поля. Вырвись сейчас из укрытия свежий, с правильным строем, засадный полк, и всё могло быстро перемениться. Однако, судя по всему, о засаде рыцари не подумали.

Довмонт не гнал своего вороного коня. Ему и так сегодня досталось. Часть дружины опередила его. Мимо промчался Василий. Шлем его, как и у многих, оброс инеем. В битве дыхание было столь горячо, что влага не успевала намерзать. Здесь же, среди открытого широкого поля, шлемы быстро заледенели.