Валерий Воскобойников - Довмонтов меч

Князь Димитрий Александрович Переяславский был с князем псковским согласен. Ему всё больше нравился Довмонт своею разумностью.

Вдруг нагрянули послы из Ливонии, от Риги и Дерпта. Словно угадали, что спорили как раз о них.

— Прослышав о ваших сборах в поход на датское рыцарство, ливонское рыцарство заявляет, что желает остаться в дружбе с Великим Новгородом и ему нет никакого дела до ваших с ними распрей. Помогать датскому рыцарству немецкое не станет.

— Какая-то здесь хитрость, — сказал Довмонт после встречи с послами.

— И мне их слова подозрительны. Не ходили прежде немецкие рыцари так на поклон, — подтвердил Димитрий Александрович.

— А пусть клятву дадут, — предложил новгородский тысяцкий Кондрат. — Хотят — крест целуют, или на Библии своей.

Послы, назвавшиеся именитыми баронами, поклялись на Библии в долгой дружбе.

— Что делать? Протянутую руку не отталкивают, — сказал посадник Михаил.

На княжеском совете составили ответную грамоту, обещали дружбу и мир и отправили в Ригу и Дерпт своих именитых людей послами.

— Я татар назад отсылаю, объяснил их баскаку, что с датчанами и так легко управимся, своей силой, — объявил Димитрий Александрович.

Собрались выходить, но запуржило, и решили переждать непогоду. Наконец тучи раздвинулись, появилось солнце, оно уже заметно грело щёки. Тогда и двинулись.

Чтобы двигаться быстрее, договорились идти тремя путями, огибая Чудское озеро, вдоль балтийского пути. Новгородский полк тянул за собой обозы с башнями и орудиями для пробивания крепостной стены.

Довмонту эти места были неизвестны, с датскими рыцарями он прежде не сталкивался.

— Пошли, князь, вместе, двумя полками, — предложил Димитрий Александрович.

Перед выходом старый воевода Лука Литвин, так теперь его звали в Пскове, проверил ещё раз у каждого дружинника шубу, тёплую обувку. В долгих зимних переходах в худой одежде на победу и не надейся.

Довмонт вспомнил, как против него однажды просидел в засаде со своим войском молодой литовский князь, который не желал подчиниться Миндовгу. Они стерегли дружину Довмонта с ночи, и под утро неожиданно ударил мороз, те же, что были в засаде, оделись кое-как, наспех и пролежали на заледенелой земле, не двигаясь, всю ночь. А когда появилась дружина Довмонта, им навстречу вышло странное, посиневшее от холода войско — и руки и ноги у них едва двигались, сами они были задумчивы и угрюмы. Такими их и взяли в плен.

Псковичи хорошо снарядили и своих ратников, которых вёл посадников сын Лубок, и дружину Довмонта. Кожухи-шубы, мехом внутрь, тёплые рубахи, сапоги, рукавицы были у каждого. А если кто нечаянно потерял или прогулял — Новгород город большой, соблазнов много, — тому Лука Литвин, строго выговорив, вручал новое, что было в запасе.

Князья часто ехали вместе, лошадь к лошади. Хотя войско было велико и можно было не опасаться внезапного нападения, они, как и подобает, выставили охранение спереди и сзади. Но ни один враг не пересёк их путь, даже местные жители на всякий случай прятались при их приближении, уводя в лес скотину, а потом с облегчением возвращались в свои дома.

Князья о многом переговорили, пока были в пути. «Такого бы мне брата Бог послал, — думал Димитрий Александрович, — с ним бы вдвоём и Русь подняли из пепла да унижения».

— Ты на великого князя обиду не держи, — просил он, — сам пойми, каково ему было, когда псковское вече его сына прогнало, а тебя поставило. А едва увидел, как псковичи тебя полюбили, так и смирился.

— Да я и не держу. Скажу только, что и мне теперь Псковская земля дороже родной. А раз так, то и брата Новгорода я всегда обороню.

Вблизи Раковора, на берегу реки Кеголи, встретились все полки. Серые башни и стены крепости были хорошо видны на горизонте. Осталось перейти реку по заснеженному льду, обложить крепость и пробить стены.

Все они шли не таясь: датские рыцари наверняка узнали заранее об их приготовлениях, а столь большое войско зимой спрятать невозможно. Не переходя реку, остановились на ночной отдых в палатках. Князья в большой палатке Димитрия Александровича обсудили ещё раз, кому идти к воротам встречать вражескую вылазку, кому с какой стороны штурмовать стены.

Поздно вечером Довмонт снова вместе с Лукой Литвином и Лубком проверяли, кто как снаряжен на завтрашний день. Лука нашёл, что у тех ратников, что шли с мечами, не все мечи острые.

— Меч ногтем пробуют, остёр или нет, — поучал он молодых парней, — доставай камень да точи скорей, пока тебе глупую башку не срубили.