Владислав Романов - Смерть во спасение

Пургас немедленно запросил мира. Приказал готовить пир, желая задобрить незваных гостей, но на первую встречу осторожный Всеволодович сам не поехал, послал ближних воевод, чтоб они вызнали настроение правителя да разведали, чем царь мордвы готов откупаться перед русичами.

К полудню послы возвратились навеселе, обласканные вниманием властителя и его подарками, которые он послал русскому полководцу. Подарки воеводы привезли странные: два небольших туеса с земляникой и голубикой, самотканый жёлто-голубой ковёр с затейливым непонятным рисунком да плётку с резным кнутовищем.

— Что сие значит? — спросил Ярослав, пытаясь разгадать тайный смысл привезённых даров. — Мол, приди, ягод наших отведай, а мы тебя кнутом угостим?

Князь бросил хмурый взгляд на ратных заводил, чьи щёки и носы заметно раскраснелись.

— Просил царёк мордовский самого тебя пожаловать, Ярослав Всеволодович! — кланяясь, промолвил один из них. — Не взыщи, что пригубили по бражной чаше, однако сам ведаешь, если б отказались, сие означало бы: не с миром, а с бранью пришли. Князь Пургас готов нас отблагодарить, лишь бы звон наших мечей не слышать, но просит тебя самого приехать да о том наедине поговорить. Ждёт к обеду, сказал. При нас велел молодых барашков свежевать да лучшие яства подавать на стол...

Князь задумался. Литам да крестоносцам, с кем частенько брани затеваются, палец в рот не клади, откусят, а тут и вовсе дикий народец, и идти к ним в гости, всё равно что в пасть дракона свою голову класть. Можно, конечно, Пургаса этого к себе в шатёр пригласить да обо всём сторговаться, но этим Ярослав, сам того не желая, выкажет лишь неуверенность да страх перед мордовским царьком, а уж этому не бывать! Да и угощать коварного мордвина ему нечем. Всеволодович рассчитывал только на победу, а потому велел и еды брать на неделю.

— Неси умыться! — бросил он Памфилу.

Князь скинул доспехи, омыл тело, надел новую жёлтую рубаху, расчесал чёрную курчавую бороду, в которой уже проскакивали седые блестки.

— Кольчужку надо бы надеть, ваша светлость, — посоветовал Памфил.

— Нас на любезный пир, а не на брань зовут, — нахмурился Ярослав.

Он созвал на скорый совет воевод, тысяцких и сотников.

— Всем стоять в прежнем боевом порядке и смотреть в оба! Выставить сторожей за версту, чтоб супротивник в тыл не зашёл. Не верю я этим нехристям. Если через три часа не вернусь, сокрушить всю мордву, выжечь эту долину калёным железом, ни одного ворога в живых не оставлять.

Через полчаса они подъехали к шатру мордовского правителя. Тот сам вышел навстречу завоевателю в новом стёганом халате, расшитом яркими лентами, почтительно поклонился. Круглое, с красноватыми прожилками да глубокими морщинами старческое лицо правителя выражало приветливую мудрость и спокойствие, словно не грозный завоеватель к нему пожаловал в гости, а близкий, добрый друг. Лишь в светлых, чуть раскосых глазах проскальзывала настороженность, да улыбка змеилась на бескровных губах.

Неожиданно из-за спины властителя выпорхнула гибкая, как змея, юная дева, с такими же раскосыми светлыми глазами и полными красными губами, одарила гостей улыбкой, затем приблизилась к Ярославу и, влюблённо глядя на него, поднесла на блюде хлеб с солью.

«Ведает мордва наши обычаи, — ободрившись, отметил про себя князь. — И встречают ласково».

Правитель пригласил грозных гостей в шатёр, указал на мягкие подушки, брошенные на ковре, которые, по их пониманию, заменяли лавки да кресла. В центре стоял низенький столик, на нём возвышалось широкое серебряное блюдо с нарезанной маленькими кусочками копчёной бараниной. В двух деревянных плошках лежали очищенные лесные орехи, а на широком блюде гора лесной земляники. Та же красавица, что вручала хлеб-соль, разлила кумыс по кубкам. Увидев её во второй раз, Ярослав смог получше разглядеть мордвинку: несмотря на раскосость, глаза яркие, чистые, как роса поутру, а губы подобны бутону дикой розы, и стан лёгкий, гибкий, залюбоваться можно. Уходя, она одарила князя столь нежной улыбкой, что привела его в смущение.

«Да я ей вроде бы понравился! На служанку не похожа, и свита на ней расписная, а вот украшение из желудей. Где же золото и каменья драгоценные? И на царе Пургасе кафтан без самоцветов, а опушка на шапке из обыкновенной белки. И угощают небогато, конина да орехи! — нахмурился Ярослав. — Могли бы и расстараться».

— Мы знаем, вы любите пить мёд, сейчас его принесут, но мы любим и кумыс и просим вас его отведать, — слащаво улыбаясь и смешно, почти певуче растягивая слова, заговорил седой мордвин, стоя за спиной правителя. — Наш повелитель, великий и мудрый царь Пургас, не так хорошо знает ваш язык, как я, потому и говорить за него буду я...