Владислав Романов - Смерть во спасение

Промёрзнув на снежном ветру, он вошёл в юрту. Лейла встрепенулась и бросилась к нему на шею.

— Я думала, что ты уже не вернёшься, — прошептала она.

Огонёк костерка беззвучно трепыхался посредине юрты. Ахмат ощутил удар ножом в сердце, кривую улыбку Темучина, услышал его последние слова и оцепенел. Но очертания той, которая убила, оракул не видел, перед глазами горело красивое лицо Лейлы.

— Чингисхана больше нет, — прошептал он.

У принцессы вытянулось лицо, и она заплакала. Крупные капли слёз выкатились из её глаз, Лейла зашмыгала носом. Затихнув, дочь хорезмшаха спросила:

— И что теперь будет с нами? Нас отпустят?

Ахмат не ответил. Он пристально смотрел на порхающий язычок огня, словно старался поддержать его.

— Темуча обещал мне, он сам сказал: я умру, и вы свободны, вам дадут денег, идите куда хотите, — прислушиваясь к завыванию ветра в степи, зашептала дочь хорезмшаха. — Я устала жить в этой юрте. Дни, ночи, целые года. Я состарилась здесь. Кожа у меня стала грубой и неухоженной, не хочу быть наложницей для этих вонючих степных собак, не хочу!

Лейла почти выкрикнула последние слова, и оракул вздрогнул.

— Что ты молчишь? Ты же всё ведаешь! Я знаю: ты сделал всё, что он просил, Темуча был болтлив в последнее время и всё мне рассказывал. Мы исполнили все его желания. Их больше не будет, а значит, мы свободны!..

Ахмат опустил голову. Принцесса подползла к нему, схватила его руку, прижалась к ней губами. Провидец ощутил их горячее прикосновение, и озноб пробежал у него по коже.

— Ты так молод и красив, у тебя гибкое, стройное тело, — зашептала она, — мы могли бы быть вместе.

Он попытался отдёрнуть руку, которую она целовала, но Лейла не дала.

— Я знаю, что тогда ты потеряешь свой дар, ну и что? Ты сам говорил, что он сдавливает тебя, высасывает жизненные соки, превращает в ничтожного раба, что он разрушает тебя. Разрушь его сам, и ты станешь свободен. Мы будем странствовать по свету, пить из ручья, есть дикие ягоды и травы, мы будем любить друг друга и жить друг для друга, и неважно, когда и где смерть настигнет нас, но мы крепко сожмём друг друга в объятиях в тот миг и станем неразлучны даже после смерти. Разве это не великое счастье, которого мы с тобой ещё не познали, а оно рядом, за вонючей кожей этой ненавистной юрты. Мир такой же бескрайний, как пустыня, мы увидим его и найдём своё счастье!

Ахмат сам не заметил, как две слезинки выкатились из его глаз, ибо сам мечтал о том же. Он влюбился в младшую дочь хорезмшаха, ещё живя во дворце. Как-то ранним утром его призвал к себе Мухаммед. Ему приснилась большая пчела, которая хотела его ужалить, и он испугался. Оракул сказал, что пчела — незримая пока никому болезнь внутри него, её стоит опасаться, и даже подсказал, как сломать её жало. Хорезмшах отпустил провидца, слуга же, который приводил его, побежал исполнять новое повеление властителя, и Ахмат заблудился. Он лишь несколько дней жил во дворце, юношу привезли из далёкого селения, прослышав о его необыкновенном даре, и он плохо ещё знал расположение комнат и коридоров. Потому, пройдя через несколько комнат, юный оракул попал в большой мраморный зал, посредине которого располагался бассейн с голубой водой, и обнажённая принцесса только собиралась войти в него. Услышав звук отворяемой двери, она обернулась и застыла в изумлении, узрев красивого юношу, а тот от неожиданности потерял дар речи. Первой опомнилась служанка и тотчас прогнала провидца, но уже на следующий день Ахмат, покинув своё тело, сам прилетел в бассейн и смог рассмотреть каждую родинку на её смуглой шелковистой коже, потрогать, погладить её, лизнуть языком большой чёрный сосок. Она вздрагивала, принимая эти касания за порыв ветерка, бег капель, открывала от непонятного возбуждения полные розовые губы, издавая тихие нежные вздохи, а он рисовал в воображении счастливые картины любви, с грустью сознавая, что они никогда не сбудутся, но ему хватало и таких воображаемых наслаждений.

А потом, когда они очутились в одной юрте и потекла однообразная, подобно Темучиновой степи, жизнь, эти мечтания явились снова. Лейла уже не раз подбиралась к нему ночью, гладила, ласкала, возбуждая мужскую отвагу оракула, но он ещё сопротивлялся, зная, что великий хан хоть и не выказывает ревности, но зорко следит за ними: он знает, что становится с прорицателями, впустившими в себя чужой дух и чужую плоть, недаром и приказал Ахмату казнить тех четырёх византийских волхвов, пригрозив смертью, если провидец этого не исполнит. Он словно хотел проверить, а не исчезла ли его сила, понимая, что Ахмату не составит труда обмануть его ревностных тибетских магов, зорко наблюдавших в своё колдовское зеркало за тем, чтобы к принцессе никто не прикасался.