Иван Франко - Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется

И рыдал он: «Для того ли
я свою оставил келью,
бросил скит укромный, чтобы
здесь в сомненьях погибать?»

«Неожиданные гости
забрели в мою пещеру!
Кто послал их и откуда
ветер их сюда принес?

Лепестки, белее снега —
снег ли это? Нет, не тают!
Дивным запахом пахнуло…
Боже мой, вишневый цвет!

Цвет вишневый — в этих скалах!
Где тут вишни на Афоне?
Гости дивные, скажите,
не таясь, — откуда вы?

Этот запах ваш чудесный
прямо в сердце проникает,
счастьем душу наполняет,
веет близким и родным.

Вы, наверно, с Украины,
из краев родных, далеких:
там теперь в цвету вишневом
села белые стоят.

Слышу, слышу милый запах,
и мое больное сердце
встрепенулось! Боже правый,
значит, я не позабыл?

Значит, эта Украина,
этот светлый рай веселый,
этот ад кровавый, страшный —
не чужая для меня?

Что мне до нее? Конечно,
тяжко ей, несчастной, биться
с езуитами да с панством, —
но и мне ведь нелегко.

Ждет меня иная битва,
битва та, какую должен
каждый выдержать с собою,
прежде чем идти к другим.

Разве лучшие стремленья,
чувства, помыслы, порывы
я не отдал, помогая
родине в ее борьбе?

Разве не был ей поддержкой
на неверных перепутьях?
Разве не вливал отвагу
в пошатнувшихся бойцов?

Разве не терзала душу
злая их неблагодарность,
самовластье, непокорство
их бессмысленной толпы?

Разве тягость их гордыни
прочь меня не оттолкнула?
Разве прах земной навеки
не отряс я с ног моих?

Что ж вы, ласковые гости,
милые мои скитальцы,
забрели с весенним ветром,
запахи свои неся?

Нет, не для меня ваш запах!
Ни к чему мне больше память
о далекой Украине —
для нее я мертв давно!

Мертв! Зачем же сердце бьется,
кровь живее заструилась,
дума легкой чайкой реет
над родным моим селом?

Пиги! Пиги! Пахнут травы…
Вишни в молоке цветенья…
Вербы в зелени весенней…
Дым над крышами села…

Соловей в ветвях калины
свищет так, что сердце стонет…
Дети бегают… Девичьи
песни за селом слышны…

Прочь, непрошеные гости!
В пристань тихого покоя
вы приносите тревогу,
жизни шум в мой мирный гроб!»

Вечереет. Тень густая
от скалы легла на море,
а вдали сверкают волны
золотом и багрецом.

Со скалы своей высокой
старец смотрит вниз, на море,
по волнам золото-рдяным
он дорогу проложил.

Дальняя легла дорога
через горы, через долы,
на родную Украину
старец мыслями летит.

Шлет он ей привет сердечный,
и любовь свою, и горесть —
все те чувства, что, казалось,
похоронены давно.

Вдруг дорогой этой ясной
судно тихо подплывает,
брызжут золото и пурпур
из-под весел и руля.

Ветерок вечерний, теплый
раздувает белый парус,
и плывет, как лебедь, судно,
путь держа к горе Афон.

Братчики ль на нем ходили
странствовать в края чужие,
собирая подаянье?
Или местные купцы?

Или из иного края
набожные пилигримы
собрались на поклоненье?
Или к Проту посланцы?

Старец проводил глазами
судно до тех пор, покамест
не исчезло за скалою,
а исчезло — он вздохнул.

Показалось вдруг: на судне
рдеют кунтуши {66} казачьи,
шапки с алыми верхами…
Нет, почудилось ему!..

Снова ночь, и снова утро,
и поклоны, и молитва,
но тренога, и сердце старца,
и смятенье, и тоска.

И внезапно стук он слышит —
кто-то наверху о камень
мерно камнем ударяет;
и ответил он на стук.

И спускается корзинка
с бедной трапезой обычной,
а на дне ее посланье
неизвестное лежит.

Затряслись у старца руки:
скорописью украинской
писано посланье это
и знакомая печать.

«Старцу честному Ивану,
одиноко на Афоне
путь вершащему нелегкий,
путь, указанный Христом, —

православные с Украйны,
ради братского совета
собравшись в местечке Луцке {67} ,
шлют моленье и поклон.

Слава господу вовеки:
он о нас не забывает
и суровые, для блага,
испытания нам шлет.