Олег Игнатьев - Ключи от Стамбула

Не зная причины, зачем его требовал султан, Хуссейн-паша перепугался, потому что за несколько минут до прибытия гонца от султана, он получил анонимную записку, написанную по-английски: «Остерегайтесь! В садах Долма-Бахче на вас точат зубы!!» Хуссейн Авни-паша сослался на свою мнимую болезнь, а сам отправился к великому везиру. «Никаких реформ, — сказал он, вы не добьётесь от султана. Пока будет царствовать Абдул-Азис, всё останется по-старому. Я его знаю. А между тем, Турция на краю бездны. Абдул-Азиса нужно низложить».

Рюшди-паша взялся за голову.

— Я понимаю ваши колебания, — проговорил Хуссейн Авни, пытаясь воодушевить премьера и заразить его идеей революции, — но медлить невозможно. Сегодня в ночь всё будет решено. Если вы нас не поддержите, мы обойдёмся без вас.

— Нет-нет! — сказал премьер-министр, — действуйте, как вы решили.

Поздно вечером, бывший великий везир Махмуд Недим-паша узнал о планах заговорщиков и срочно сообщил о них Игнатьеву. Тот посоветовал дать знать султану. Чтобы Абдул-Азис был в курсе дела, Махмуд Недим-паша послал к нему племянника, не зная, что его посыльный давно причислен к заговорщикам. Вместо того, чтобы исполнить поручение, коварный родственник предпочёл известить обо всём сераскира. Неумолимый рок преследовал Абдул-Азиса. Он пытался предусмотреть все варианты, но одного не учёл: он загнал военного министра в такой угол, из которого он вряд ли смог бы выбраться. А ведь знал, понимал, что зверь, загнанный в угол, опасен. Смертельно опасен. Абдул-Азис на какой-то миг, на жалкую секунду упустил это из виду!

Совпадение всех этих мелких случайностей само собой вело к тому, что его судьба — неотвратимо! — должна была свершиться в ту же ночь.

Хуссейн Авни понял, что медлить нельзя ни минуты. Махмуд Недим-паша мог быть снова объявлен главой турецкого правительства, и топор палача опустился бы на шею сераскира.

Бежать или же действовать? — кружил по кабинету военный министр, то и дело натыкаясь на расставленные стулья. После мучительных раздумий он решился на государственный переворот, взяв на себя роль руководителя. Чтобы узаконить свои действия и не дать европейским державам ввести в Турцию свои войска и оккупировать Стамбул, для возвращения на трон Абдул-Азиса, военный министр созвал главных заговорщиков и просил шейх-уль-ислама издать фетву о низложении царствующего султана.

Текст фетвы был подготовлен заранее и передан в редакции газет:

« Если… зеид (имярек, фиктивное лицо) начальник правоверных, имея помрачённый рассудок и утратив качества, необходимые для правления, употребляет народную казну на свои личные издержки, и притом в размере высшем против того, который может вынести страна и народ,

— если он вносит в дела духовные и гражданские смуту и замешательство,

— если таким образом разоряет страну и народ, необходимо ли его низложение в том случае, когда дальнейшее сохранение за ним власти будет вредно народу и стране?

Ответ: «Да». Затем подпись: « Хасан Хайрулла».

Имея на руках санкцию шейх-уль-ислама на свершение государственного переворота, Хуссейн Авни собрал несколько батальонов на площади сераскирата и поручил командование ими своему родственнику Редифу-паше и начальнику военного училища Сулейману-паше. Солдаты, уверенные в том, что охраняют султана от нападения гяуров, окружили дворец Долма-Бахче таким образом, что он был полностью блокирован.

В Стамбуле наступила ночь. Задул холодный ветер. Пошёл дождь.

Дворец погрузился во тьму, затем — в сон. Не спал лишь главный евнух Кизляр-ага, единственный, кто знал, в какой из комнат спит султан.

Когда на Босфор лёг туман, Сулейман-паша направился в покои принца Мурада, сына Абдул-Меджида I, старшего в роде. Тот был ни жив, ни мёртв.

Боялся выйти. Думал, что его убьют.

— Прошу прикончить сразу! — взмолился он, завидев сераскира.

Хуссейн Авни стал его успокаивать.

— Дело идёт не о смерти, — вскричал он задушенным голосом, — о воцарении!

Выходя из своей спальни, наследник престола был так бледен и так трясся, что военный министр вынужден был дать ему в руки свой «Кольт» и благородно заверить: — Ваше высочество, Вы можете убить меня, если заметите подвох.

Благополучно покинув дворец, военный министр усадил принца рядом с собой в карету и велел кучеру править к ближайшей мечети, где их должен был ожидать каик, чтобы скрытно перевезти в Стамбул. Но в условленном месте каика не оказалось. Ветер поднимал большие волны, брызги летели в лицо, сыпал дождь. Чтобы Мурад не простудился и никем не был узнан, Хуссейн Авни укрыл его в мечети, а сам остался ждать на берегу, ибо любая случайность может стать той мелкой песчинкой, что останавливает ход огромнейшего механизма. Наконец сераскир увидел остроносый каик и почувствовал, как отлегло от сердца.