Олег Игнатьев: Воздушный колодец

Не надо иметь семь пядей во лбу и до тонкости разбираться в людях, чтобы работать чистильщиком обуви или подвизаться на сцене клубного театра в роли героя-любовника, но коль уж ты связал свою жизнь с делом милицейского сыска, будь любезен и во лбу иметь необходимые извилины, и в людях разбираться», — выговаривал себе Климов, имея в виду оплошку, допущенную им в беседе с Елизаветой Пашкин ой, проходившей свидетельницей по делу о разбойном нападении на сторожа лесоторговой базы: группа неизвестных угнала с территории базы «Жигули» седьмого выпуска и похитила газосварочный аппарат. Климов совсем запамятовал, что свидетельница состоит в родстве с подозреваемым Шатохой, кровельщиком СМУ-17, работавшим последнее время на базе, и когда стал уточнять его приметы, та лишь головой кивала, но после наотрез отказалась подписывать свои показания: нет, угонщик был в другой одежде. Климов только зубы сжал — узнала Пашкина своего племянничка. А еще говорят, что людей сейчас никто и ничто не интересует. Как бы не так.

Оперативное совещание подходило к концу, доклады и рапорты участковых и передвижных патрульных групп сводились к коротенькому, как летняя ночь, резюме: никаких ЧП за истекшие сутки в городе не произошло. Мелкие хищения из пищеблоков, бытовое пьянство да авария: столкнулись «Запорожец» с «Москвичом» у ресторана «Горный». Вот, пожалуй, и все. Будни. Одни сдают дежурство, другие заступают на него. Интересно только мальчику на побегушках, если таковым считать внештатного корреспондента молодежной газеты, напросившегося «зарабатывать» журналистский стаж в Управление внутренних дел, а уж ни в коем случае не старшему оперуполномоченному уголовного розыска майору Климову.

Когда все дружно задвигали стульями и потянулись в коридор, где можно с облегчением вздохнуть и закурить, на столе подполковника Шрамко зазвонил телефон.

«Уж не по мою ли душу?» — насторожился Климов, пропуская к двери Андрея Гульнова, и предчувствие его не обмануло.

«Останься», — жестом попросил Шрамко, когда услышал в трубке чей-то возбужденный голос.

Сомнений быть не могло — угрозыску прибавилось работы.

Уже в машине, хлопнув, может быть, излишне резко дверцей и сказав, куда ехать, Климов с невеселой усмешкой подумал, что не видать ему отпуска в ближайшее время, как собственных ушей. Но в глубине души он, кажется, был более доволен порученным ему делом, нежели огорчен или, как могут посчитать скептики в такой ситуации, раздосадован. Работа, она кого-то любит. Чур только, не смотреться в зеркало.

Водитель «уазика» включил мигалку, и они под завывание сирены проскочили на красный свет через деловой центр, главную площадь и, свернув на улицу Нахимова, некогда мощенную булыжником, а недавно отутюженную асфальтными катками, вырвались на простор Приморского бульвара. Новые дома в этом красочном микрорайоне составляли броский комплекс беленьких шестнадцатиэтажек. Они как бы тянулись друг к другу, пытаясь взяться за руки и попарно сбежать к морю. Тени, отбрасываемые ими, усиливали это впечатление.

«Престижный район», — без зависти подумал Климов, хотя получить квартиру в нарядном уголке курорта, меж зеленых палисадников и живых изгородей, сохраненных строителями в память о былом патриархальном укладе, было бы весьма кстати. И не потому, что цветочные клумбы, тенистые платаны и гаревые дорожки в скверах неизбежно должны говорить об уюте и комфорте обитающих здесь граждан, а прежде всего из-за новенького Дворца спорта, развернувшего свои широкие плечи в трех минутах отсюда, а это, что ни говори, многое значит, когда имеешь сыновей. Сам он жил в противоположном конце города, и его пацанам приходилось трястись в автобусе; старший увлекался теннисом, а младший помешался на дзюдо.

— Приехали, — выключил мотор своей «канарейки» водитель и повернулся к Климову. Его белесые усы торчали редкой щеточкой и придавали хозяину довольно плутоватый вид.

— Вижу, — буркнул Климов и направился к подъезду, возле которого бок о бок приткнулись «рафик» «Скорой помощи»" и прокурорская «Волга».

С того момента, как подполковник Шрамко жестом попросил его остаться, а затем, опустив телефонную трубку на рычаг, сказал, чтобы он занялся этим делом лично сам, Климову показалось, что он ощутил в себе щелчок неведомого часового механизма, который неумолимо начал отсчитывать время, отпущенное на период розыска. И сегодняшнее воскресное утро осознавалось теперь в едином стремительном потоке с последующими днями, с их полуденным зноем и вечерней духотой, и поток этот будет нести его безудержно до тех пор, пока он не найдет, не выследит, не вычислит преступника и не возьмет его под локоток. Даже если придется идти на выстрел, на предательский удар ножом в какой-нибудь безлюдной подворотне. За себя он не страшился, боялся за детей и за жену — в прошлом году кто- то швырнул в нее металлический прут, но, к счастью, промахнулся.