Станислав Пономарев - Под стягом Святослава [Историческая повесть]

Начальник кагановой стражи со свистом вырвал из узорчатых ножен кривой дамасский меч, и широкое лезвие его кроваво сверкнуло в сполохе близкого пожара…

Первой, взметнув высоко в воздух груды искр и углей, рухнула восточная башня. Влажный дым заполнил детинец. Огонь, заваленный горой битого кирпича, сразу потух. Только клубы пара некоторое время висели над крепостью.

— Еще чуть, и весь угол завалится, а за ним и стены падут! — весело сообщил воеводам Святослав. — Свенельд, лупи по ним что есть мочи!.. И-эх! А вы не верили, — упрекнул он соратников.

— К утру твердь откроется и замест стен супротив мечей русских встанут груди козарские, голуба моя, — сказал воевода Радислав. — Быть сече кровавой! Так я мыслю.

— Верно мыслишь, голуба! — рассмеялся князь. — Ишь ты, голу-уба. Меня ворог пардусом кличет, а ты: «Голу-уба»!

— Дак то присказка, — смутился Радислав.

— Ты присказку свою Ядрею сказывай. Он-то голуба настоящая. Норовил хакан-бека добром взять, с обману. Не-ет, сего стервятника смрадного только огнем да железом пронять можно, остальное он не приемлет… А где Рубач? A-а, ты тут! Гляди, раззява, что огонь-то творит. А ты говори-ил…

— А я че? Я ничево!

— «Ничево-о»! Дурость свою исправить надобно. — Святослав остро глянул в глаза тысяцкому. — С зарей поведешь в сечу передовую дружину. Делай что хоть, а хакан-бека мне живым достань! Раз упустил, чтоб во второй раз не смазался. Не то гляди у меня: голову потеряешь!

— Да я… — опешил от счастья опальный начальник тысячи. — Да я его-о… голыми руками.

— Ну-ну, не бахвалься. Готовь дружину, и как только угол завалится и огонь погаснет, сразу вперед!

Рубач ринулся к челноку и в усердии своем едва не ухнул в воду.

— Ишь ты, ако заяц поскакал, — показал на него Святослав. — Только что передние ноги за задними не поспевают! Вояка… голыми руками…

К утру, как и предсказывал Радислав, рухнула сначала почти вся юго-восточная стена, а затем — часть северо-восточной. Руссам открылись две могучие башни-донжона и высокий песчаный вал, насыпанный хазарами за эти огненные дни и ночи.

Вся вершина насыпи была черна от массы людей. Собирались они сражаться или нет, понять было невозможно из-за дальности. Хотя блеск клинков над головами хазар вроде бы говорил за сечу…

Огонь еще пылал кое-где, но ладьи Рубача уже пошли вперед. Святослав приказал своему кормчему следовать за ними.

— А ведь козары не хотят рубиться, — заметил князь. — Что они там вопят? — указал он рукой на вал.

— Похоже, амана [98] Аман (тюрк.) — пощади. просят, — заметил Остромир.

— Нажмите, братие! — крикнул Святослав гребцам, и ладья его полетела стрелой.

К развалинам стены князь успел вместе с Рубачем. Отсюда было видно, как хазары бросают мечи, копья, щиты, луки. И уже не разноголосо кричал враг:

— Ама-ан, ама-ан! Ур-рус, аман! Мы сдаемся, о-о-о каган Святосляб! Ур-рус карош! Ама-ан!

И к основанию насыпи градом падали мечи, копья, луки, колчаны со стрелами, пращи, метательные пики-сулицы, секиры, катились круглые щиты…

И только одно копье не упало и не опустилось. Оно стояло высоко и победно, а на острие его красовалась срубленная голова.

— Кто это? — указал князь на страшный знак сдачи Саркела.

— Далеко, не видать! — отозвался Остромир.

Святослав спрыгнул на камни и пошел к валу. Дружинники во главе со Святичем, Остромиром и Рубачем обогнали князя, прикрыли собой. Хазары, увидев идущих к ним победителей, пали на колени. Только человек с копьем стоял прямо и гордо…

А кочевники все просили пощады. Святослав подошел к основанию вала и поманил человека с копьем. Тот скатился вниз.

— Кто ты? — спросил его князь по-хазарски. — И кто это? — Святослав кивнул вверх.

— Я Ровдух-беки! А это, — хазарин гордо подбоченился, — это голова твоего ярого врага Амурат-хана. Я наказал его за непочтение к тебе, о-о великий каган Урусии!

Святослав бешено глянул прямо в глаза сразу оробевшего Ровдуха, сказал весомо и жестко:

— Своих врагов я сам волен наказывать смертию или миловать! Я, а не ты! Да и какой он мне враг, Мурат-хан? Так, песчинка! Где главный супротивник мой — хакан-бек Асмид?!

— Его нет среди нас, — посерел лицом новоявленный бек Саркела.

— Где ж он?!

— Сбежал, о-о грозный каган Урусии! Я в этом не виноват! — И Ровдух-богатур от страха выпустил копье из рук.

Голова Амурат-хана глухо стукнулась о землю и покатилась к воде. Ровдух-богатур пал на колени. Хазары на валу страшно завыли, решив, видимо, что всех их ждет участь Амурат-хана.