Богдан Коломийчук - Людвисар. Игры вельмож

Христоф с демонстративным безразличием зыркнул на собеседника.

— Я бы с радостью помчался просто сейчас к моей Пенелопе, но дела заставляют остаться в Остроге минимум на неделю, — промолвил Данилович. — Думаю, пан намерен отправиться раньше?

Посланник кивнул.

— Не обременительно ли будет пану заехать по дороге в Олесько и передать моей жене небольшое послание?

Христоф так же безразлично указал на письменный стол, где были чернильница, перья и бумага.

— Весьма благодарен.

Человек быстро приступил к работе. Через несколько минут он передал курьеру два письма. Первое было посланием к пани Данилович, а второе представляло собой грамоту, что позволяла беспрепятственно проезжать через Олесько и его окрестности. Христоф спрятал оба в дорожную сумку, пообещав как можно лучше выполнить взятый на себя долг.

— Полагаюсь на вас, — горячо молвил шляхтич, сунув в его ладонь какую-то золотую вещь, — я распорядился, чтобы тот подкоп немедленно засыпали. Как думаете, правильно?

— Соломоново решение, — похвалил Христоф.

— Когда пан отправляется? — напоследок спросил Данилович.

— Думаю, через день, максимум через два дня, — ответил посланник.

Этими словами и завершился досадный случай, про который оба его участника предпочли молчать и вообще забыть. Олеский вельможа, к тому же, пригрозил слугам, что собственноручно сдерет шкуру с того, кто об этом разболтает. Конечно, зная, что пан слов на ветер не кидает, те молчали как рыбы.

После обеда Христоф, чтобы немного освежить голову, отправился на прогулку. Погода стояла погожая, как раз такая, когда лето уступает место осени, бросая на произвол судьбы зелено-пышных подданных, близлежащие сады и леса и прогоняя прочь тоскующих гусей и аистов. Яркое солнце уже не распекало мир, а прохладный ветерок приятно щекотал лицо.

За городом курьер увидел двух ободранных монахов-францисканцев, что, сидя под раскидистым дубом, воровато ели паляницу, запивая водой из ручья, который тут-таки журчал под их ногами. Христоф собирался пройти мимо них, поскольку мало интересовался монашеской братией, но монахи, заметив его, чуть не подавились. Удивленный Христоф остановился. Монахи тем временем поднялись и похромали к нему. За несколько шагов один чуть поднял капюшон, который закрывал пол-лица, и перед ним появился лик… Казимира. Очевидно, вторым «иноком» был Орест.

— Ну вот, — Христоф от души захохотал, — чего это вы так прибрались?

— Тише, — попросили «монахи», — не выдай нас.

Курьер перестал хохотать и оглянулся вокруг. К счастью, его никто не слышал.

— Я думал, вы дали стрекача подальше от этих мест, — сказал он.

— Мы и собирались, — молвил брат Казимир, — но Оресту в причинное место запала девка, что была в лодке, вот он и уперся, как осел: «Не пойду без нее, и край».

— Что ж за девка такая? — переспросил Христоф. Наемник рассказал то, что не досказал в Межириче. Про соглашение с Сангушко, про нападение на лодку и про то, как их схватила стража. Умолчал только про драгоценности.

Курьер задумался.

— А не зовут ли ее часом София Елецкая? — спросил он погодя.

Орест закивал головой.

— Знаешь, где она, брат?

— Знаю, — Христоф махнул в сторону замковой горы. — В Башне Каменной.

Юноша вздрогнул, как от удара палицей.

— Ты уверен? — лихорадочно спросил он.

— Не совсем, — курьер был искренен, — но вечером узнаю наверняка.

— Послушай, брат, — Орест взял его за локоть, — помоги ее похитить.

— Э, нет, — отмахнулся Христоф, — сам король в ней заинтересован. Разве я себе враг?

Наемник стиснул зубы.

— Тогда хоть скажи, там ли она наверняка, — процедил Орест.

Однако курьер этого не услышал. Он принялся внимательно рассматривать лицо Казимира, что, закинув капюшон за затылок, вытирал пот со лба. Смотрел так, будто видел впервые эти худые удлиненные черты, остроконечную бородку и немного запавшие глаза. Если бы добавить к этому более-менее приличную одежду, то от короля было бы не отличить. Через минуту Христоф уже сиял от счастья.

— Вот что, — сказал он наемникам, что от такой перемены его настроения пораскрывали рты, — я помогу вам в нашем темном деле, но сначала мне самому надо вашей помощи.

Курьер во второй раз оглянулся, а потом начал что-то шепотом им втолковывать. Те слушали, отчаянно жестикулируя, хоть в конце концов достигли-таки согласия и разошлись, договорившись, очевидно, о новой встрече.

Когда Христоф вернулся в замок, его уже искали. Вот-вот должна была состояться следующая аудиенция, и Карбовник уже стоял по левую руку от князя. Курьер, виновато опустив глаза, встал, как раньше, с правой стороны.