Богдан Коломийчук - Людвисар. Игры вельмож

— Пани Яблоновская, — представил ее князь, и та поклонилась, — вот кто будет лучшим стражем его королевской милости. Сигизмунд Август, панове, обожает и ужасно боится таких женщин, как это милое существо. Он и шага не сделает без ее воли, а мы этим воспользуемся… Опекайте его, душка, пусть король не нуждается ни в нем. Будьте готовы предугадать любое его желание.

Пани Яблоновская поклонилась еще ниже, раскрасневшись еще сильнее. Богдан Сусло учтиво подал ей руку и вывел из зала. Немного озадаченные вельможи попросили разрешения разойтись, и князь их не задерживал. Двух сотников он также отпустил, приказав, правда, вернуться вечером. Было назначено еще две аудиенции.

Христоф в глубокой задумчивости побрел в свои покои, граничащие с королевскими. У соседних дверей уже не было стражи, но на мягком топчане удобно примостилась пани Яблоновская. Она подарила ему белозубую улыбку и провела таким обжигающим взглядом, что курьера кинуло в жар. В покоях он припал к кувшину с водой, будто действительно пытаясь потушить внезапный огонь внутри.

Через четверть часа в его дверь громко постучали. Открыв, Христоф увидел на пороге тучного шляхтича, одного из тех, что был на совете у князя. За ним топталось несколько слуг. Прибывший угрожающе насупил брови и, ни слова не говоря, порывисто шагнул вперед. Слуги двинулись следом, как можно тише закрыв дверь.

— Чем обязан? — спросил Христоф.

— Сукин сын, — рявкнул гость, — это я тебе кое-чем обязан.

— Вон как? — искренне удивился курьер. — И чем же, если ваше соизволение?

Вельможа и его охрана выхватили сабли.

— Мое имя Станислав Данилович, — грозно представился гость. — Теперь ты, надеюсь, все понимаешь.

— Нет, — молвил Христоф, — как не понимаю и того, почему вам хочется моей крови.

— Значит, не понимаешь? — ехидно сказал Данилович. — А вот это у тебя откуда?

Он ткнул саблей курьеру в грудь, где мерцала подаренная в Олеском замке драгоценность. От такой догадки Христофа начал душить смех, хотя мысленно он и отчитал себя за такую неосмотрительность. Действительно, какого черта он не спрятал подарок подальше от людских глаз?

— Я давно знал, что моя жена держит меня за дурака. И даже поклялся, что мокрого места не оставлю от ее любовника, — прохрипел наступая обиженный человек. — И теперь, когда он в моих руках…

— Постойте, пане Данилович, я вовсе не любовник вашей жены, — курьер лихорадочно пытался придумать более-менее подходящее объяснение, — я… я ее посланник…

— Врешь!

— Не вру. Судите сами, если бы я грешил с вашей женой, то разве не спрятал бы эту вещь в самый глубокий карман?

Он снял ее и в самом деле спрятал под полу, очевидно, ни при каких обстоятельствах не собираясь беднеть.

— Тогда объясни, почему пани сделала тебе этот подарок? — шляхтич, похоже, немного успокоился.

— Поскольку я никогда вас не видел, пани дала мне эту вещь, чтобы вы сами меня нашли, — врал Христоф.

— Что ж, ты этого добился, — захохотал гость, — только я все равно тебя порешу, потому что пани Данилович не могла знать, что ее муж в Остроге. Я сказал ей, что еду на охоту…

— Винный погреб! — выпалил Христоф, и шляхтич стал, как вкопанный.

— Чей винный погреб? — переспросил он. — Мой винный погреб?

— Ваш.

— Разве там что-то неладно?

— Именно это и велела передать пани Данилович.

Вельможа вдруг затих, а затем спрятал саблю и приказал слугам выйти.

— Говори, — коротко молвил он, когда дверь закрылась.

Однако курьер теперь не спешил. Он пристегнул пояс со своей саблей и только тогда сухо сказал:

— Во-первых, не подобает шляхтичу так врываться.

— Согласен, — был спокойный ответ.

— Во-вторых, следует подбирать слова, говоря с незнакомым человеком, — продолжил Христоф.

— И это правда. Меа culpa. Прошу прощения, — Данилович, похоже, действительно сожалел.

Вдоволь насладившись своим триумфом, курьер кивнул в знак примирения. В конце концов, можно было понять этого человека.

— Кто-то сделал подкоп до вашего погреба, — таинственно сказал Христоф, — пани Данилович это открыла, но не знала, как действовать.

— О, я знаю, кто это! — вскочил с места вельможа. — Каменецкие! Им давно мозолили глаз мои отборные вина. Интересно, много ли они успели украсть?

Посланник пожал плечами, показав, что панский погреб интересует его меньше всего. Он начал собираться и даже направился к двери, когда шляхтич умоляюще его остановил:

— Подождите…