Бямбын Ринчен - Заря над степью

Цэрэн зачерпнула тарака из чисто выскобленной кадушки, сделанной из целого дерева.

— А ламы говорят, что посуду мыть нельзя — счастье смоешь, — нерешительно возразила Адия, подставляя блюдо под тарак.

— Что-то я не замечала, чтобы бедняки становились счастливее от грязи. Тумэр правильно говорил: от грязи не только тарак не заквашивается, но и люди болеют. Это ему ученые люди рассказывали.

— Я-то не против, да бабка у нас не любит мыть, — вздохнула соседка. — Вон она идет сюда.

Тяжело шаркая ногами, опираясь на трость с позолоченной головой дракона вместо набалдашника, в юрту вошла дряхлая старушка. Адия пропустила ее и вышла. Старуха, кряхтя и охая, опустилась на постель и, часто моргая подслеповатыми глазами, медленно заговорила:

— Дочка! Пагма просит тебя дать ей какую-нибудь детскую одежонку. Она внука ждет, так ей нужна детская одежда из счастливой семьи.

Цэрэн было приятно, что ее семью считают счастливой, и в то же время в сердце шевельнулся страх: не сглазили бы ее счастья! Порывшись в сундуке, она достала поношенные штанишки Тумора.

— Штанишки! Это хорошо, доброе предзнаменование. То-то Пагма рада будет! Да будет твоя жизнь долгой и счастливой. Ох, как ноги ломит! К ненастью, что ли?

Шаркая разношенными гутулами, старуха удалилась. Адия крикнула со двора:

— Ширчин-гуай едет! Я сейчас вам чаю горячего принесу. У нас только что вскипел.

Цэрэн вышла встречать мужа. Ширчин поздоровался с женой. Глаза его светились радостью, он был чем-то взволнован. Цэрэн спросила, в чем дело.

— Караванщики приятную новость сообщили: Тумэр едет учиться в Москву. Уртонную повинность я отбыл еще вчера. Пустил коней в табун и заехал в школу. Захотелось повидать Джаргала. Учится он хорошо, здоров.

Адия притащила кувшин горячего чая, для приличия присела на минутку и ушла. Цэрэн не терпелось скорее прочитать письмо Тумэра. Она достала его и подала мужу. Ширчип осторожно распечатал конверт и громко прочитал:

" Ваш сын Тумэр приветствует своих добрых родителей и младшего брата Джаргала.

Надеюсь, вы все в добром здоровье. Я на здоровье не жалуюсь. У меня большая новость: меня вместе с товарищами посылают в Москву учиться. Наконец-то моя мечта сбылась! Мы прошли медицинский осмотр, нас признали здоровыми и сказали, что ехать мы можем. Нам уже выдали паспорта, деньги на дорогу и на одежду. Завтра выезжаем в Усть-Кяхту на машине. Там пересядем на пароход и поедем на нем до Верхнеудинска. А оттуда уже железной дорогой. Какое интересное путешествие нам предстоит! Мы так рады!

Последние месяцы я занимался перепиской рукописей учебников, готовящихся к изданию, и на первый свой заработок послал вам подарки: папе — шелк на пояс, маме — отрез атласа на дэл и зеркало, брату — школьную сумку и его любимое лакомство — урюк.

Дорогие мои! Не тревожьтесь обо мне. Обещаю вам учиться усердно. Весной приеду домой на каникулы. Адрес свой напишу из Москвы.

С почтением Ваш сын Тумэр "

Ширчин бережно положил письмо в конверт и засунул его за унину — жердинку над своим изголовьем.

— Спасибо нашей родной власти, — прошептал он и украдкой смахнул слезу.

Цэрэн подала мужу пояс. Ширчин развернул малиновый шелк с вытканными узорами — пожеланиями счастья — и залюбовался. Он осторожно положил пояс на постель, потом погладил блестящий синий атлас — подарок сына матери.

— Нам с тобой спилось когда-нибудь такое? Наш сын поедет учиться в далекую великую страну! Ехать ему придется и на машине, и на пароходе, и по железной дороге. А может быть, скоро и по воздуху из Москвы к нам будут летать. Я слышал, из Верхнеудинска до Улан-Батора уже летают.

— Нашим детям открылись все пути-дороги к счастливой жизни, — ответила растроганная Цэрэн. — Они будут совсем другими людьми. Мы и то стали другими. Лет десять назад я и не знала, что на свете существует Москва. А теперь как вспомню, что мой сын будет учиться в Москве, так мне этот город родным кажется. Надо достать портрет Ленина, я его на самое видное место поставлю. Это он указал всем нам путь к новой жизни.

— Это ты хорошо надумала. Напишем сыну и попросим его прислать портрет. Подумай, Цэрэн, радость-то какая — наш сын будет учиться в городе, где жил Ленин. Верно я говорю? Ну а теперь покажи зеркало, я погляжусь в него… Вон, оказывается, как выглядит отец Тумэра! Я ведь впервые смотрюсь в зеркало. Ну что ж? Нельзя сказать, чтоб очень хорош, но не так уж и плох, — рассмеялся Ширчин.