Виктор Душнев - Потомок Святогора

Татары по команде Ахмата натянули тетивы своих луков и одновременно выстрелили. Несколько десятков стрел пронзили грудь и шею Махмудова скакуна, который замертво грохнулся оземь, далеко отбросив седока. Махмуд не успел и опомниться, как был заарканен Хасаном. Первый раз в жизни он потерпел поражение, но цена его поражения была велика. Витязь спас целое селение русских людей от неминуемой гибели. После налёта татар они ушли в лес, забрав с собой всё самое ценное. О случившемся же быстро сообщили князьям Олегу Воргольскому и Святославу Липецкому, которые усилили подготовку к отпору непрошеным гостям. Да и около двух десятков татар закрыли глаза навеки...

Крепко связав Махмуда, «штаб» Ахмата, куда входили и Рвач с Антипом, начал свой суд.

— Четвертовать его! — злобно предложил Рвач.

— Слишком лёгкая смерть, — возразил Хасан. — Четвертовать — не казнить, а по головке гладить. Ему нужно придумать такую казнь, чтоб другим наука была. Чтоб каждый знал, чего стоит поднять руку на баскака и его воинов.

— Верно, Хасан. Четвертование для такого преступника — слишком мягкое наказание, — согласился Ахмат...

А пока в шатре Ахмата шёл суд, по лагерю полонянников с берегов Репеца прошёл слух о том, что к татарам в плен попал князь Святослав Иванович Липецкий. Среди несчастных раздались возгласы уныния.

— Ну как же теперь без князя-то? — воскликнул один.

— Да не князя поймали, — возразил другой. — Это Князев брат Александр. Сначала он с татарами ходил на нас, а потом возмутился, хотел отбить своих, вот его за то и связали.

— Какой бы князь ни был, — снова заговорил первый, — а спасать его надо. И не Александр это вовсе. Я всех князьёв знаю. Тот, который у татар, истинно Святослав Иванович. Выручать его нужно!

— А как? — пожал плечами сосед по верёвке, высокий смерд, с окладистой, широкой, как лопата, русой бородой. Он встал, невольно потащив за собой плюгавого мужичонку, подошёл к сосне и, почесав о ствол спину, добавил: — Мы же сами повязаны.

— Что-то надо придумать, — вздохнул плюгавый, и...

— Тссс! — вдруг предупредил об опасности мужик с окладистой бородой. — Кажись, жалует баскаков холуй!

Это был Дорофей. Его острый слух уловил крамольный разговор полонянников.

— А ну молчать! — скомандовал Дорофей. Он подошёл к высокому мужику и, сунув ему незаметно в руку кривой нож, подаренный Дымарём, отошёл в сторону. Радостная улыбка осветила лицо мужика. Он быстро перерезал на своих руках верёвку, но освобождаться от неё не стал, ещё рано. К тому же появился сторожевой татарин. Мужик сел на землю, а татарин оглядел сбившихся в кучу пленников. У бородача часто забилось сердце: «Если найдёт нож, то лютой смерти не миновать!»

Но татарин не заметил ничего подозрительного, потоптался и ушёл. Немного погодя бородач начал перерезать путы у товарищей по несчастью. Первым освободил он тщедушного мужика, который сразу же предложил план действий.

— Вот что, односельчане, пока сидеть смирно, а когда стемнеет, мы с Артёмом пойдём выручать князя. Как освободим, я прокричу кукушкой — и сразу все в лес.

Солнце уже клонилось к закату, как неожиданно небо стало заволакивать сплошной чёрной пеленой. Хлынул осенний проливной дождь с порывистым ветром, сразу промочивший насквозь полунагих полонянников. Татары попрятались в юрты. Строители, возводившие терем для баскака, тоже укрылись под навес. Оставили свои посты и охранники. Скоро земля покрылась мраком, и даже сидевшие рядом люди не могли различить друг друга. Поджарый толкнул соседа:

— Пора, Артём?

— Пора, Влас!

Больше не проронили ни слова. Тихо, на цыпочках пробрались к тому месту, где лежал связанный.

Махмуд был крепко-накрепко перепоясан кожаными ремнями. Всё тело мучительно ныло: ремни больно врезались в мышцы, конечности затекли и зудели. Но Махмуд стойко переносил страдания и не издал ни звука. Он был сейчас совершенно безразличен ко всему, хотя и знал, что Ахмат готовит ему казнь необычную. Но мысли пленника были далеко от предстоящих мучений, и только сознание собственного бессилия волновало его.

«Ну что такое для Руси десяток татар убитых? — мелькало в голове Махмуда. — Вот если б я целое войско разбил — дело другое...» Но как вырваться? Нет, не от казни он хочет бежать! Мучило сознание неисполненного долга.

Небо хлестало по лицу и обнажённому телу дождём, заливало глаза, ветер пронизывал насквозь. И вдруг что-то зашуршало рядом, и...