Виктор Душнев - Потомок Святогора

— Недалеко отсель они меня и ранили.

Святослава Ивановича как обожгло: «Так вот кто обстрелял нас на Воронеже!»

Он приказал Семёну Андреевичу бить тревогу, а Василий опять поманил его:

— В свите Ахмата есть белый человек...

— Ну и что? — не удивился князь.

— Ой, как на тебя похож, княже, — слабо улыбнулся Василий. — Высок, белокур, станом прям, голубоглаз. Даже завитки чуба такие же. Я сначала удивился: зачем это сюда наш князь пожаловал? Подумал, что Ногай вызвал, даже кинулся с поклоном, а он уставился непонимающе, видать, по-русски ни гу-гу. Я ошалел, а Ахмат на меня с ногайкой, да орёт по-татарски: «Ты что к моему слуге пристаёшь?» Хорошо, что двойник твой заслонил меня от удара Ахмата. А этот бесермен от злости чуть не лопнул. Как бросит на землю ногайку, как начнёт её топтать да кричать: «Махмуд! Ты посмел заступиться за неверного урусута! Я с тебя живого шкуру сдеру!» — Василий помолчал. — Княже! У тебя ведь пропал брат родной. По-моему, он это...

Святослав Иванович от удивления раскрыл рот, но осознать до конца эту неожиданную весть не успел: в избу вошёл Семён Андреевич.

— В тревоге пока надобности нету, — сказал. — Пойдём, Святослав Иванович.

Князь глянул на лекарей и строго приказал:

— Следите за больными! Не дай Бог с ними что случится — несдобровать вам обоим. Дыба всегда наготове, да и Дёжкин соскучился по любимому ремеслу — суставы выворачивать.

На улице Семён Андреевич сообщил князю о том, что произошло в Воронеже. Об этом рассказал прибывший в Перемонще сын Василия Демьян.

— Та-а-ак! — протянул князь. — Значит, отряд уничтожен и следов его татары не найдут. А проводника убили? — спохватился. — Быстро Демьяна в мою палату в тереме!

Молодой Шумахов вмиг оказался пред очами князя.

— Говоришь, коней татарских в Дикое Поле вернули? — пристально посмотрел на Демьяна князь. — Надёжные люди погнали табун?

— Антон Свиристелкин и Костюха Ломов, — кивнул Демьян. — Они надёжные.

— Ничего татарского не взяли?

— Ничего, Святослав Иванович.

— Добро. Ну а были с татарами русские?

— Да вроде нет.

— Но ведь кто-то их сюда вёл, кто хорошо знает наши дороги. Середь убитых такого не было?

— Нет, Святослав Иванович, не было. Как есть все на подбор татары.

— Значит, этот русский ушёл домой, а татары ждали его в лесу, — предположил князь. — Предатель где-то здесь, у нас живёт. Что будем делать, Семён Андреевич? А ты иди, Демьян, иди.

Демьян ушёл.

— А я считаю, что этому предателю щас горше нашего, — почесал бороду боярин.

— Почему же?

— Да с него ж спросят, куда отряд делся и как сам остался жив.

— Верно мыслишь, — кивнул князь. — Но всё же ухо востро надо держать. А негодяя надобно выявить и предать смерти.

— Постараемся, — пообещал боярин. — Хотя трудно будет. Не найдя татар, он затаится или вообще убежит из княжества.

— Ну ладно... — Князь встал. — Неприятностей, похоже, не избежать, однако пора к гостям возвращаться.

Ужин продолжался. На князя глядели уже пьяные лица. Святослав сел на своё место, налил кубок мёда крепкого, выпил в три глотка, шумно выдохнул, закусил жирным куском севрюги. Заблестела борода, по рукам потёк рыбий жир.

— Братцы, — даже не захмелев, заговорил князь. — Беда на нас надвигается. Беда лютая. В Орде замятия великая, а во Владимирском княжестве повздорили Александровичи. Сыны Невского никак не поделят отцовский стол великокняжеский. Вскоре ждите Неврюеву рать новую, да и Соднома уже больше не будет, откупил наше баскачество бесермен Ахмат. Быть крови. А пока, ежели хотите, продолжим гулянье. Не хотите — давайте выпьем на посошок и отдыхать, а утром по домам...

Пока в Перемонще допивали последние чарки, Аникей добрался до Куликов. Из-за горизонта пробивались первые, предутренние лучи солнца, но Аникею некогда было созерцать красоту пробуждающегося небесного светила. На месте куликовской засады он увидел страшную картину: все сторожа побиты, добро разграблено.

— Так вот о чём в первую очередь молвил Шумахов, — пробурчал под нос Аникей. — Засада разгромлена, а Васька, раненый, еле ноги унёс...

Солнце выглянуло из-за вершин деревьев и начало припекать лица убитых. От трупов понесло зловонием, и у Аникея перехватило дыханье. Лица погибших были чёрными и частью уже объедены насекомыми и мухами. Недалеко зловеще каркали вороны, они тоже хотели присоединиться к трапезе. Трупы уже нельзя было трогать, и Аникей соорудил из прутьев кустарников плетёные настилы под тела, ими же и прикрыл их. Выкопал каждому по неглубокой могиле и похоронил убиенных невдалеке от заимки.