Рене Манзор - Апокриф. Давид из Назарета

О них ходили самые невероятные слухи. Говорили, что они способны исцелять больных и изгонять демонов. Поэтому всякий раз, когда они приходили в какой-либо город, на площадях появлялось множество носилок со страждущими, которые надеялись, что апостолы прикоснутся к ним, проходя мимо, или хотя бы на них упадет их тень.

Напрасно пытались скрыть прибытие в Дамаск Петра и Иакова, дом, в котором они должны были остановиться, люди готовы были взять приступом. Толпа заполнила все близлежащие улицы. Калеки появлялись там, словно из-под земли, одни на костылях, другие на коленях. Слепые, глухонемые, парализованные и прокаженные, движимые одним лишь страстным желанием – исцелиться, сходились к этому месту.

Но апостолы Иешуа хотели исцелять души. Сотворение некоторых чудес, которое им приписывалось, удивляло их так же, как и тех, с кем это происходило. Они считали себя лишь исполнителями, и если чудеса происходили, то это было деяние Духа Божьего, который действовал через них.

Ничего иного.

Как можно было объяснить это толпе, убежденной в обратном?

Ловец человеков взял слово, как это бывало всякий раз, когда положение становилось безвыходным. Он говорил об Учителе и о Царстве Божием, куда каждый может попасть через крещение.

– Измените ваши души, – призывал он, – ибо близится конец света!

Они с Иаковом погружали желающих в фонтан, предоставленный им хозяином дома для этого случая. И они выходили из него назарянами, освобожденными от грехов. А когда к ним подходили страждущие, оба апостола принимали их так же милостиво, как и остальных. Они возлагали свои руки на их больные места, закрывая при этом глаза и поднимая лицо к небу. Они представляли, что у парализованных снова начинают действовать конечности, глухонемые кричат от радости, горбатые выпрямляются, а слепые открывают для себя свет, о котором до сих пор могли только слышать! Но каждый из этих несчастных выходил из воды с тем же страданием или недугом, с каким вступал туда. И паломники уходили от них разочарованными, чувствуя себя обманутыми, считающими их лжепророками. Они бежали прочь от того места, которое совсем недавно брали приступом.

Все покинули их.

Все, кроме одного.

Иуды Искариота…

Увидев человека, выдавшего своего собрата за несколько сребреников, Иаков с трудом смог отнестись к нему как к своему ближнему, которого следовало возлюбить, как самого себя.

– Я полагал, что ты уже мертв, – с горечью произнес он.

– Это не из-за того, что я не пытался умереть, – стал оправдываться Иуда, осознавая, какой опасности подвергается, явившись сюда. – Я знаю, что вы думаете, вы оба, но… Может, пусть поработают наши языки, прежде чем дело дойдет до кулаков?

И, говоря это, он подошел к своим бывшим товарищам на расстояние вытянутой руки.

Больше не сдерживая себя, Петр схватил его за тунику и припечатал к стене. Иуда мужественно стерпел это, даже не пытаясь защищаться.

– Учение Иешуа – вот единственное, что не позволяет мне сразу же удушить тебя, – пробурчал стоявший рядом Ловец человеков.

Проклятый апостол ответил ему отрешенным взглядом приносимого в жертву агнца. Он прибыл в Святую землю, чтобы дописать последнюю главу своей жизни, каким бы ни было ее содержание. Все же подавив в себе ярость, Петр с пренебрежением отпустил своего собрата.

Иуда тут же посмотрел на землю и присел, чтобы поднять то, что выпало у него из рук при этом столкновении, и достал из своего мешка из грубой шерстяной ткани его содержимое. Увидев тунику Иешуа и его терновый венец, Петр и Иаков уставились на своего бывшего товарища, пытаясь понять, что все это значит.

– У меня есть что вам рассказать, – произнес Искариот.

Теперь терновый венец и туника лежали на середине стола, вокруг которого сидели Петр, Иаков и Иуда. Прошло уже немало времени с начала повествования Искариота. Он попросил их не перебивать его, даже если рассказанное им покажется неправдоподобным. Опасаясь, что его версию «предательства» они не дослушают до конца, он принял решение начать с последних эпизодов и объяснил, откуда у него появились эти реликвии, как Калигула выудил его из римских трущоб и как он мерзко шантажировал Иуду, чтобы тот «научил» его воскрешать мертвых. И в конце он рассказал о так называемом «предательстве».

– Так называемом? – не выдержал Петр.

Иуда повернулся к Иакову и увидел, что его лицо тоже выражает скептицизм и негодование. Назад пути не было, он понимал: главное в разговоре с его бывшими товарищами – быть искренним.